– Что он здесь делает?
– Служит. Больше ничего добавить не могу: мы пришли в собор в одно и то же время, я из Пинска, он из Белостока, и мало знаем друг о друге.
– Павлика пытал тоже Пчоловский?
– У-у-у, – обычным образом подтвердил юродивый.
– Где он может быть сейчас?
– У Марека здесь своя комната – сразу за помещением, где мы переодеваемся.
В комнате диакона царил беспорядок, переходящий в откровенный хаос.
Кровать, под которой валялись тёплые, отороченные мехом, тапочки, была не заправлена. Подушка вообще покоилась отдельно от остального постельного белья – причём почему-то на полу.
На письменном столе, покрытом толстым слоем пыли, лежала раскрытая школьная тетрадь в клеточку, почти до конца исписанная мелким, каллиграфическим почерком (её Ярослав поспешил незаметно «реквизировать»).
На самодельной деревянной полке, кое-как прибитой к аккуратно выбеленной стене, стояли книги на польском, немецком, русском языках, и конечно же на латыни. Искать в них какую-то общую, объединяющую тематику, не имело смысла. На любой вкус: и художественно-беллетристические, и религиозные, и военные.
В ближнем правом углу как попало была брошена грязная обувь: сапоги вперемешку с башмаками, туфли, калоши; на спинке реликтового стула висела тщательно отутюженная католическая ряса – сутана, единственное «светлое пятно» в этом «свинарнике», как образно выразился подмечавший каждую мелочь Фёдор Алексеевич…
Самого хозяина «уютных апартаментов» найти конечно же не удалось.
Фролушкин, Плечов, а с ними и умалишённый Павлик обшарили всё, что только было можно.
Нигде ни следа!
Что делать?
– Пошли отдыхать, – предложил профессор. – Поздно уже. А завтра с новыми силами приступим к дальнейшим поискам. Всё же утро вечера мудренее.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
