— У Оли нелады с дочерью. Они со Светочкой очень сильно поругались. Ольга приезжала ко мне на консультацию в офис. Мне не понравились ее настроение и неконструктивный подход к проблеме. По-моему, в свое время она очень давила на дочь, а теперь пожинает плоды: Светлана взбунтовалась – уехала, отгородилась и прекратила всякое общение с семьей. У нее, кажется, появился молодой человек, но она не спешит представлять его матери. В общем, мы поговорили, но Ольга была явно недовольна сеансом – на мое предложение проверить повреждения сердечного коловрата ответила отказом.
Антон маме посочувствовал, все-таки с Ольгой Лазаревной они прежде очень нежно дружили. После вечернего чая он выехал из поместья. В голове навязчиво крутилась пока неясная, но уже начинающая приобретать определенность мысль.
Он заехал к таксидермисту. Василий Степанович клиенту очень обрадовался, тут же высказался в том плане, что немедленно сам заберет усопшую и отвезет в свою лабораторию. Выглядел таксидермист как-то странно – понурым, усталым и немного испуганным. Он все время оглядывался на чучела в лавке, выставленные для привлечения клиентуры.
— Колор у мадам какой?
— Кажется, она была мадмуазель, — пошутил Антон и быстро исправился, отметив на лице таксидермиста вековую скорбь, а не улыбку: — Такой... бурый… с подпалинами, — Тони хорошо помнил, как долгожительница Розамунда (в весьма почтенном возрасте, из-за близости к силе вендиго сохраняя нетипичную, почти неприличную для кошки прыть), после истории с консервными банками гоняла его по всему дому, исполосовав когтями, но сомневался в оттенке ее холеной, волосок к волоску вылизанной шубки.
Василий Степанович почесал в затылке и предложил:
— Посмотрите в каталоге, Антон Макарыч. Хорошо бы было хоть примерно масть определить. У меня сейчас с красками… не полный набор, с клиентурой, увы… дела не очень, возможно, надобно будет прямо сейчас оставить заказ на страничке у производителя.
— А что с клиентурой? — вежливо поинтересовался Тони, листая массивный каталог с наклеенными на страницы кусочками меха.
Таксидермист помялся, вспотел и наконец признался: он очень боится, что навлечет на свою голову гнев Олевских. Уж лучше он сразу предупредит…
— Вот как? — нахмурился Антон. — И каким же образом?
Василий Степанович еще раз тяжко вздохнул, опасливо оглянулся на чучела и начал рассказывать…
… Антон остановился у въезда в город и позвонил Богдану.
— Я согласен, — сказал он в трубку.
— Что, правда?! Я знал, я знал! Это ж какое поле деятельности, это ж сколько материала…
— Я в курсе, — оборвал его Олевский. — И мы начинаем работать уже… завтра. У нас первый клиент.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
