Действительно, так и было. Тем, кто вырос в СССР, это очень понятно: принести секретарю большого начальника шоколадку, отнестись к этому человеку с определённым уважением. Я не знал, принято ли так сейчас в России, но поступал именно так, и не только с Эбигейл. Кроме того, я всегда был участлив и уважителен к работягам, и о моём с ними очень тесном контакте знала вся фирма. Это мой командирский опыт, воплощённый перестроечный лозунг КПСС: «Быть ближе к личному составу, к людям». Правильный был лозунг. Эбигейл не знала о моём поведении у себя в фирме, не знала, как это принято было в СССР, поэтому у неё всё это вызвало недоумение. Моё лёгкое подхалимство она приняла за чистую монету.
– А почему хитрый? Почему мужлан?
Эбигейл слегка рассмеялась, откинулась на спинку стула:
– Многие хотели завести со мной интрижку. Думали, что я лёгкая добыча. Думали, что стоит им сказать какую-то скабрезность, пригласить выпить, – и можно меня трахать. Дело сделано. Скоты мерзкие!
– И я ведь тоже хотел! Я такой же, как они!
– Нет ты другой. Совсем на них не похож.
– Почему?
– Я сразу прочитала твой похотливый взгляд. Но ты хитрый, ты его начал скрывать. Скрыл, что ты такой же мужлан, как и все они. Очень хитрый! Потом каким-то образом узнал, в какой бар я иногда забегаю выпить бокал вина. Притворился, хитрец, что зашёл совсем случайно. Я это оценила. Это уже с выдумкой, с подходом, с уважением к женщине, которая тебе понравилась. Я тебя раскусила?
– Полностью!
– И это не всё. Ты, конечно, хотел меня сразу затащить в постель, прямо из этого бара. Угадала?
– И тут очень точно.
– Хорошо. Потом ты не очень тонко, но ненавязчиво меня прощупал, слегка перешёл грань дозволенного. Слегка, почти воздушно. Получил отпор и не стал напирать. Решил отступить и слегка со мной поиграть, хоть немного приложить усилий. Правильно я говорю, Виктор?
– Очень правильно.
– Продолжить?
– Обязательно.
– Потом ты начал искать поводы приехать к Джимми. Дел у тебя не было.
– Почему ты так решила?
– Мне Джимми сам об этом сказал. Сказал, что твои визиты не были обязательны, всё, что ты ему сказал, можно было сообщить по телефону. Какой вывод напрашивается?
– Я искал повод приехать и увидеть тебя.
– Скажи, мне это сложно было понять?
– Нет. Всё очевидно.
– Вот видишь. Поэтому я всё это назвала словом хитрость. Хитрость – это когда люди что-то там плетут, но это видно. Я опытный человек, многое повидала. И вот ты решил не хитрить и позвал меня куда-то сходить, предложил мне самой выбрать место. Не побоялся того, что оно может быть недешёвым. Я это тоже оценила. Молодец. Ты не скряга. И опять заработал очередной плюс в моих глазах. Но и это не всё. Я вижу, как ты стараешься слушать меня на тему, которая тебе совсем неинтересна, не торопишь события. Молодец. А мне ведь просто хочется поговорить с человеком, просто пообщаться с интересным мужчиной и в конце концов самой решить, хочу я его или нет. Ты мне дал такую возможность. Спасибо.
Глаза Эбигейл были печальными. Мне показалось, что у неё комок подкатился к горлу.
– Мне очень интересно с тобой говорить, Эбигейл, честное слово!
– Верю. Сейчас верю!
– Скажи мне всё в глаза. Я тебя очень прошу.
– Неважно, что о тебе скажу я. Важно, что я скажу о тебе Джимми и особенно его жене.
– Жене?!
– Жене… Мы с ней давно и хорошо знаем друг друга. Разные у нас с ней были времена, но это всё в прошлом. Жена знает о Джимми всё. Она для него непререкаемый авторитет. Только благодаря её советам Джимми сделал такую карьеру и обошёл многочисленные интриги на своём пути. Только благодаря ей после определённых событий я осталась при Джимми и могу вести безбедную жизнь, сильно не утруждаясь при этом.
