– Кайл Спенс, – кричу, хватая ртом воздух, в трубку от восторга, не в силах держать больше эту информацию в себе.
За это время я прогуглила весь интернет вдоль и поперек, и могу сказать одно, я просто влюблена. Заочно, но моему счастью нет предела. Я встретила молодого, успешного, перспективного режиссера в стенах своего университета, прямо лоб в лоб. Это судьба!
– И? Кто это? Очкарик с твоего потока? – смеется в трубку друг, задевая мои светлые чувства.
– Ты вот специально? Тот очкарик, надеюсь, не додумается тоже прийти, – вспоминаю случай недавнего времени, когда самый противный и стремный из потока признался в любви и подарил букет лилий. У меня на них жуткая аллергия. Я чуть сума не сошла, как только увидела, представляя, как уже мое тело покрывают красные следы жуткими пятнами. Это был короткометражный фильм ужасов, продолжительностью пять минут. Я бежала от него и его веника, как от Сатаны с косой. Наверное, все вокруг повеселились на славу.
– Тогда кто этот молодой человек, чье имя у тебя вызывает такой восторг? – снова этот монотонный голос начинает со мной разговаривать. Сейчас я бы уши закрыла, чтобы не слышать, но лучшая новость из моей жизни берет вверх. Энтони Беккер должен знать!
– Это режиссер! И он учился на моем курсе когда-то. Представляешь?
– Ну и как его занесло к вам на праздник?
– Я его сама пригласила, – трепещу от счастья.
Наконец я все сказала. Теперь вот можно вставлять свои колкости, я готова слушать его нотации.
– Что? – только и задает он. В его голове весь спектр чувств от удивленности до отторжения информации. Я просто представляю лицо Энтони и уже весело. Мне удалось удивить друга. Один-ноль в мою пользу. В эту игру мы играем всегда, кто кого называется, и придумали мы ее тоже вместе, так и не найдя подходящее название. Но смысл понятен нам двоим, да и какая разница какое название, если правила выучены наизусть.
Я даже слышу, как тот встает с постели, отбрасывая остатки сна и идет в ванную комнату, включив воду. Сейчас Тони умоется и сложит два плюс два. Он же математик.
– Он пришел на наш открытый урок. Так получилось. Он там что-то рассказывал…
– И между какими строками его речи, ты крикнула с зала «приходи к нам на пати? Будет весело!» – даже с раздражением подразнивает мою речь Энтони, перебивая меня, когда я решаю ему помочь сопоставить информацию друг с другом.
– Сама не понимаю. – От этого разговора мое настроение стремительно падает вниз. Понимаю, глупо получилось. Но из песни слов не выкинешь, как говориться.
Я достаю последнее платье из своего гардероба. Выглядит заманчиво, правда декольте слишком открытое. «Зато задница закрытая», – вот так слово в слово сказал бы Тони, глядя на меня со стороны. Я прямо его уже цитирую. Улыбаюсь, глядя в зеркало и прикладывая образ на себя. Мысленно уже думаю, какое нижнее белье подойдет, но то, что это то самое платье я решила сразу, как только мой взор пал на него. Все остальное меркнет на его фоне.
Милое, почти скромное белое платье в форме юбочки фонарик и немного вызывающем декольте. Я в нем кокетка. Интересно, какие вкусы у Спенса?
– И он согласился? – слышу настороженные нотки в голосе друга, и, как всегда, не придаю этому значение.
Черт! Я уже и забыла про своего собеседника.
Тони всегда злится на мои необдуманные решения. Он хуже мамы, которая тоже часто стала употреблять в разговоре, что я «разбалованная», или «что в детстве надо было быть построже со мной». Они бы с Беккером спелись, если посадить их вместе за один круглый стол. Уж общую тему для перемалывания косточек эти двое точно нашли бы за чашечкой чая.
