Хотя выбор-то невелик, скорее всего, Астахов, как и грозился, официально разрывает со мной контракт, о чём меня и уведомят в письменном виде. Единственное, что говорит против этой версии, голос Нины по телефону звучал буднично, а у нас с ней сложились приятельские отношения. Ну не приглашает таким тоном одна подруга другую на увольнение.
В офис Астахова поднималась морально раздавленной, до слёз обидно терять роль в историческом сериале, я же уже настроилась на дворцовые локации, на пышные бальные платья, на партнёра в офицерском мундире…
Эх, может, теперь уже никогда не доведётся сыграть нежную барышню времён Александра Сергеевича…
Проходя мимо кабинета Астахова, пригнулась и ускорила шаг, чтобы снизить риск повстречаться с этим упырём.
— Привет, — заглянув к Нине, с порога поздоровалась я.
Девушка, зажимая телефон между плечом и ухом, с кем-то разговаривала и умудрялась ещё активно стучать по клавиатуре.
— Проходи, — широко улыбнувшись, кивнула она на кресло напротив своего стола и к тому моменту, когда я присела, Нина освободилась. — Так-так-так, куда же я твой договор засунула? Честное слово у меня не голова, а дом советов. Вот же он, — девушка вынула из-под дна стопки бумаг несколько листков, скреплённых скрепкой. — Изучай и подписывай. Чай, кофе, чем тебя угостить?
— Ничего не надо, спасибо, — на автомате пробормотала я, а сама не верю собственным глазам, неужели держу в руках договор на участие в новом проекте?
И ведь это не просто бумажки, оба экземпляра заверены лично Астаховым.
Это что же получается, не зря я училась изящно обмахиваться веером?!
Пробежалась по тексту, кажется, он вообще ничем от предыдущего не отличается, изменены только названия, сроки и даты.
— Договор стандартный, да? — спросила я у Нины.
— Ага, составляла поверх старого, — девушка кивнула и призналась. — Астахов ещё две недели назад велел тебе контракт дать на подпись, но у меня столько дел, сама же знаешь Петра Тимофеевича: «Нина, туда. Нина, сюда. Нина, к ноге. Нина, бегом» вечно с высунутым языком и вся в мыле ношусь, руки никак не доходили. А как он вчера в больницу загремел, хоть выдохнула и немного разгребла завалы.
— Кто в больницу загремел? — бугай Астахов и больничная койка в моём понимании — вещи не совместимые, поэтому и переспросила.
— А ты разве не в курсе? — Нина округлила глаза. — У нас тут вчера из-за этого был такой переполох, мать моя женщина… Даже из полиции приезжали и всех допрашивали.
— Зачем?!
Хоть, кроме нас, в кабинете больше никого не было, девушка всё равно воровато огляделась по сторонам, через стол подалась вперёд, пододвигаясь ко мне ближе и, сбавив голос до шёпота, заговорщицким тоном сообщила:
— Так, Пётр Тимофеевич же не палец занозил, а попал в серьёзную аварию. И как утверждают свидетели, подстроенную. Его машину специально таранили и сбросили в кювет. Представляешь? Видно, хорошо он кому-то дорогу перешёл.
Нина посмотрела на меня, как будто видит впервые и осторожно двумя пальцами безымянным и указательным прикрыла мне открывшийся от изумления рот.
— Ничего не понимаю, — всплеснула девушка руками. — Как так получилось, что ты в блаженном неведенье о делах почти свёкра?
— Никита меня бросил и отменил свадьбу, — призналась я, скрывать смысла всё равно нет, рано или поздно слух до всех и каждого донесётся, так пусть уж лучше люди без выдуманных подробностей от меня узнают.
