– Чего запаниковали, ребята? Это же обезьяний ряд. Здесь такого добра полным-полно. Эй, приятель, что продаешь?
– Макака, хозяин. Купи быстро. Очень вкусно и дёшево-дёшево.
– Нет, спасибо, в другой раз. Пошли, мужики, скорее, а то не отвяжется, да мы уж и опаздываем.
Кадр второй. Я хочу купить шорты, лёгкую рубаху и босоножки. Сижу в лавке на кресле, куда меня буквально втащил зазывала, вырвав из рук конкурентов-соседей. Владелец стаскивает с меня насквозь пропотевшую сорочку и, вывалив на прилавок более десятка всевозможных рубашек с длинными и короткими рукавами, распаковывает целлофан и надевает на мой липкий торс хрустящие душистые одежды. Одновременно его помощник, стоя на коленях, снимает с меня ботинки и носки и надевает по очереди разные типы шлёпанцев, вьетнамок, мокасин и прочих обувных изделий. В результате выхожу из лавки обалдевшим, нагруженным кучей пакетов и пакетиков. Разбираться буду дома.
Кадр третий. Мы идём по длинному бульвару, справа от меня Виктор, слева Гена с Мишелем. Сзади, взявшись под руки, учительницы, командированные сюда министерством просвещения, весело негромко смеются и поют "неистов и упрям, гори, огонь, гори…". Уже почти полночь, мы идём из посольства пешком, потому что ночь прохладная (градусов двадцать пять) и звёздная, бульвар пустынен, тёмен и тих, завтра воскресенье, спешить нам некуда. Впрочем, мы уже начинаем постигать, что в Африке не торопятся. Настроение чудесное, потому что посол устроил в честь нашего приезда небольшой коктейль-прием, рассказал нам много интересного во время непринуждённой беседы и такое внимание нам очень приятно. Делясь первыми впечатлениями о городе, людях и своими успехами в практическом применении иностранного языка, незаметно доходим до центральной площади такси, откуда и разъезжаемся по резиденциям; мы с Виктором все ещё в мотеле, который, как оказалось, действительно расположен на самом берегу великой африканской реки. От неё пока никакого другого впечатления, кроме километровой ширины и мутной воды, днём она самая обыкновенная, а ночью опять загадочная, полная какой-то тайной деятельности…
Позавчера нас с Виктором вызвали в офис и объявили, что мы должны срочно ехать через всю страну на западную границу, поскольку тамошний колледж очень в нас нуждается.
И вот узкоколейный экспресс перемещает нас на шестьсот километров от столицы, перемещает в течение суток, останавливаясь только пять или шесть раз в маленьких городках. Десять минут стоянки поезда – это праздник для всей округи. Приходят семьями в выходных нарядах, шумят, жестикулируют, танцуют и поют, ищут знакомых или родственников среди пассажиров, если их нет, то приветствуют всех подряд, желая счастливой дороги, отовариваются в вагоне-ресторане пивом и хлебом и, конечно, торгуют сами. Чем только не торгуют: фруктами и овощами, мясом сырым и приготовленным, живой и битой птицей, орехами, мочалками и калебасами – сосудами из тыкв, тканями, рыбой, ремесленными поделками и еще всякими пока неясными для нас вещами. Каждое вагонное окно в форменной осаде, шум неи-моверный. В наше окно въезжает громадная ветка ядрёных жёлтых бананов, из-под неё сверкают веселые глаза с огромными ресницами, лоснящееся как наваксенное лицо, улыбка в сорок зубов, торчащих горизонтально.
– Купи банан, хозяин! Почти даром!
– Сколько?
– Пятьсот монет, себе в убыток.
