Ахилл - страница 80

– Каждый из вас должен, соблюдая достаточную дистанцию, под мелодичное пение флейты пройти между половинами этого белозубого борова с обнаженным мечом и думать только о сражениях и о победе.

И вот все это было исполнено и были выполнены и другие обряды, необходимые в случае клятвы. Собравшиеся цари и советники ахейского войска на острие данного Калхантом меча, который он обагрил кровью борова, хором закрепили свою осененную святой справедливостью вражду к троянскому владыке Приаму и его нечестивым сыновьям и, особенно – к вероломному Александру, такой священной клятвой:

– Пусть будут нам свидетели сам Зевс, из богов высочайший и лучший, а также Титан златояркий, всеобщая прародительница Гея – земля и древние богини мщения Эринии, рожденные из крови Неба – Урана, что под землею страшно карают нечестивых людей, нарушающих клятву! Мы клянемся, что не прекратим нашей справедливой войны до тех пор, пока не сожжем дотла Илион и не сравняем его мощные стены с землей, а все троянское царство не превратим в дымящиеся развалины.

Закончив клясться и чисто омывшись, цари умилостивили бога неистовой войны разрушителя городов Ареса и его дочь от Афродиты богиню согласия Гармонию многими жертвоприношениями.

Тут обнаружилось, что Ахиллес, губ своих тонких так ни разу и не разомкнул во время клятвы– об этом после ее окончания те, кто с ним рядом стояли, изумленно закричали, спрашивая почему он молчит. Сын среброногой Фетиды оглядел всех дерзким вызывающим взглядом, словно на поединок собравшихся вождей вызывал и изрек:

– Я не клялся 10 лет назад, как жених, не буду клясться и теперь, а сражаться без всяких клятв буду не хуже других, если мне это будет угодно!

На посыпавшиеся со всех сторон вопросы, почему он не хочет поклясться, как все остальные вожди и советники, Ахилл, сложив обе руки на груди, так ответил:

– Я не желаю никакими словами связывать мою дорогую свободу. И вам я не навязываюсь, если без клятвы вы в поход меня не возьмете, я упрашивать не буду. Может другое место найду, где можно без клятвы прославиться.

По громогласному предложению Одиссея почти все согласились на то, что могучий герой Пелид может ехать под Трою воевать без всякой клятвы. Возразили молча лишь оба Аякса, досадливо махнув на Ахилла рукой и Диомед, взявший слово. Тидид, как один из Эпигонов, успевший прославиться во второй фиванской войне, окинув Ахиллеса откровенно неприязненным взглядом, демонстративно от него отвернулся и, обращаясь к другим, сурово сказал:

– Я слышал от многих, что царь мирмидонцев Ахилл превосходит всех нас в силе и храбрости, но ведь он еще ни с кем не сражался… ведет же себя он с нами уже очень надменно, а ведь нет гнуснее порока, чем высокомерие. Впрочем, не мне поучать сына богини, а нам всем пора уж выбрать главного из вождей, которому другие цари подчинялись бы.

Тут же было решено в храме Геры Аргосской избрать и провозгласить предводителя всего ахейского войска. На глиняных черепках, предназначенных для имени главного военачальника, каждый царь пуническими буквами нацарапал дротиком первые буквы имени того, кого ему угодно было избрать.

Некоторые говорят, что каждый написал имя Агамемнона, хотя другие утверждают, что имя Агамемнона написали далеко не единогласно, но наверняка – большинство.

Как бы там ни было, но при согласии большинства и при шумном одобрении, микенский царь принимает на себя высшую военную власть. Все сочли это справедливым еще и потому, что Агамемнон был родным братом Менелая, из-за которого готовилась эта война, и потому, что он обладал огромными богатствами (не зря Микены называют златообильными), вследствие чего и считался самым могущественным и знаменитым из всех греческих царей.