Рысь повернула голову и настороженно посмотрела на девушку. Та попыталась подняться, но нога подломилась. Аише рухнула на землю и выругалась, как, бывало, Добран ругался на строптивую лошадь, смачно и грубо. Рысь прижала уши к голове и зашипела.
- Что ворчишь? – пробормотала девушка. – Больно тебе? Мне тоже больно. Глупая ты, зачем нападала?
Рысь молчала, косясь в ее сторону большим глазом.
- Теперь вот и у меня нога, похоже, сломана, и у тебя лапа. Так и умрем тут, два одиночества.
Помассировав лодыжку, Аише услышала сквозь боль хруст. Так и есть. Всемил рассказывал, как одна овца как-то свалилась в яму, сломала себе ногу, так в месте перелома как раз хрустело. Значит и у нее, как у той овцы, нога не в порядке.
Злые и горячие слезы полились по лицу девушки. Слабость, боль в месте перелома, боль от ободранных участков кожи, пораненное лицо – все это доставляло ей мучительные страдания. И еще было жалко рысь. Та лежала на боку, тяжело дыша – пострадала от падения, видимо. Ее бока вздымались, рот был открыт.
- Пить хочешь? – догадалась девушка. – Подожди, я сейчас.
Поползла к реке, намочила там снятую с ноги тряпицу, выполоскав прежде как следует, потом вернулась также ползком к рыси и выжала ей в пасть воду.
- Хоть от жажды мы спасены, - грустно усмехнулась, увидев, как кошка с интересом смотрит на нее. – Еще воды?
Сползать пришлось трижды, только потом рысь откинула голову и снова легла. Аише устроилась рядом, глядя в голубое небо широко распахнутыми глазами.
- А вон облако, похожее на тебя, - показала она пальцем. – Такой же куцый хвост.
Рысь урчала в ответ, не доверяя человеку, но и не имея возможности уйти.
Они долго лежали так вместе, пока сон вновь не сморил девушку.
В этом сне она опять плыла по небу в виде огненной птицы. И вновь люди внизу приветствовали ее взмахами рук.
- Анастаише! – услышала она и повернула голову.
Рядом с ней летела огромная белая птица.
- Ты слышишь меня? – спросила она у девушки глубоким бархатным мужским голосом. – Я знаю, ты слышишь меня. Приди ко мне, призываю тебя.
Аише заворочалась во сне, застонала, почувствовав прострел в ноге. Рысь отозвалась глухим рычанием.
Выплывая из тягостного сновидения, девушка услышала чей-то голос.
- Как ты попала-то туда, девочка? – на краю оврага стоял старый мужчина в простой одежде, лаптях, подпоясанный кушаком.
Борода его и волосы, перехваченные лентой на лбу, были абсолютно седыми, руками он уперся в колени и, согнувшись, разглядывал пострадавших.
- Выбраться сможешь сама?
Аише села и покрутила головой.
- Не знаю, - отозвалась она. – Тут со мной рысь.
- Брось ее, не вытащить, - дед был суров. – Я тебе спущу веревку, ты хватайся за нее, я буду тащить, а ты помогай.
Вскоре конец старой лохматой на конце веревки был у ног девушки. Она оглянулась на рысь. Ты лежала все также на боку и с интересом наблюдала за своей недавней жертвой.
- Не рычи! – Аише подползла к ней и принялась обматывать худое пушистое тело портянками, а потом попыталась примотать к себе.
Рысь огрызалась вяло, берегла сломанную лапу, но шипела и ворчала громко.
- Не вытащу я вас двоих, - сокрушался дед. – Давай кошку тогда сначала.
Как же ее примотать к веревке? Ведь сорвется и погибнет!
Недолго думая, девушка стянула с себя юбку и сделала своеобразную люльку, в которую и спеленала строптивую лесную жительницу, а потом крепко-накрепко перемотала веревкой и отдышалась – кошка хоть и была худой, но весила немало, а обессилевшей без еды беглянке и вовсе показалась неподъемной.
