Как можно было догадаться, в обществе, которым правил альтруизм, люди не должны были притягивать к себе лишнее внимание. Сокрушители и созидатели проносились мимо меня в невзрачных одеяниях, только цвет первых был темно-синим, а вторых – небесно-голубым. Конечно, равновесов недооценивали, поэтому даже специальная форма имела серый, совершенно бездушный оттенок.
Как и весь мой мир.
На их фоне моя военная экипировка более чем выделялась. Высокие ботинки со шнуровкой, кожаные штаны, жилет с двумя пистолетами и пальто имели черный цвет. А красные губы и распущенные волосы привели, наверное, кого-то в обморочное состояние.
Как только мы вышли к лифтам, сзади раздался мужской голос:
– Я успел соскучиться, Роксания.
Мои глаза непроизвольно закатились.
– Мы спешим к мистеру Алькастеру, Фергулус, – недовольно бросила Сиера. Стоит отметить, что недовольной она была круглые сутки. – Все обсуждения после собрания.
Развернувшись, я увидела золотоволосого мужчину, который думал, что десять лет разницы между нами – пустой звук. Он шел к нам с распростертыми руками, широко улыбаясь, отчего на его лице появились возрастные морщины.
– Прости, но у меня нет настроения на твои заигрывания, Фергулус.
И я просто хочу прострелить тебе голову.
– Ты обещала мне свидание, профессор Нуар. Никак нашла себе молоденького студента, когда перебралась в академию? Джонатану это не понравится.
Я замерла.
Нет. Они не могут знать.
Фергулус желал стать лучшим равновесом и преподавать в академии для ремалийцев еще со времен военной подготовки. В прошлом, за год до Падения, когда мир погряз в войнах, он участвовал в вооруженном конфликте Великобритании в роли командующего. Фергулус до мозга костей был марионеткой правления, поэтому первым побежал на добровольное тестирование сыворотки, а затем – на подготовку ремалийцев.
И обошла его простая девчонка, которой едва исполнилось двадцать лет.
Он пытался пробраться мне под кожу. Пытался отыскать то, что я прячу. Пытался уличить меня во лжи и сдать на растерзание верховному правителю, параллельно использовав мое тело, как надувную куклу.
Наивно.
Как только он остановился в шаге от меня, я посмотрела на него исподлобья и тихо спросила:
– Что тебе нужно?
Его презрительный взгляд прошелся по мне с ног до головы.
– Я знаю, где она.
Мои глаза затмила красная пелена.
Я зарычала и резко вытащила из нагрудного жилета пистолет. Послышался щелчок. Курок взвелся, а дуло уткнулось в лоб Фергулуса. Сиера даже не изменилась в лице: так и осталась стоять с заведенными за спину руками, ожидая вызванный лифт.
– Одно слово о ней – и я застрелю тебя прямо здесь, – прошептала я угрожающим тоном. – Миротворцы помнят приказ. Они не тронут меня, а вот тебя – запросто.
Он не испугался, хотя все знали, что со мной лучше не связываться. Несмотря на это, все считали, что я приезжаю в Рейкьявик, чтобы постоять на коленях перед Джонатаном. Они думали, моя сила заключается в хорошем минете.
Нет, я не спорю: правильно отсасывать умеет далеко не каждый. Но, будем честны, лучшая стратегия – прикинуться помешанной на красивой одежде, деньгах и сексе, выжидая подходящего момента для нападения, когда его никто не будет от тебя ожидать.
Из Фергулуса вырвался тихий смешок.
– Роксания-Роксания… Такая молодая и такая импульсивная. Я ведь даже не угрожал тебе. Просто напомнил: мне есть на что давить.
– Мне тоже.
