Поднял вторую руку, парень удержал, когда я дёрнулась и попыталась отстраниться. Легко снял резинку с моих волос и тут же зарылся в них пятерней.
Медленно опустил её вниз, позволяя светло-медным прядям пробежаться сквозь пальцы.
И поднёс руку к моему лицу с убийственно спокойным:
– Это стало бы твоим приговором.
Удивившись от слов, но не от действий, я в недоумении опустила взгляд и отчётливо разглядела на широкой ладони с чётко выделяющимися венами три крохотные песчинки.
Песок, залетевший сквозь портал, попал мне в волосы.
Вымораживающий изнутри холод медленно скользнул от затылка к пояснице.
Я в ужасе посмотрела на Эрика, невольно ища в нём поддержки. Парень смотрел на меня в ответ с мрачным напряжением.
Мы оба понимали, что такой мелочи, как трёх песчинок, его отцу хватило бы для вынесения приговора.
– Спасибо, – прошептала я искренне, осознавая, что смерть была значительно ближе, чем я предполагала.
– В душ, я уберу здесь, – скомандовал парень, рывком поднимаясь и освобождая меня от своих прикосновений.
Находясь в несколько оглушённом осознании, я соскользнула с кровати, обошла Эрика и бросилась в ванную комнату, в очередной раз порадовавшись, что из всех комнат академии мне досталась одна из тех, в которой имелась личная ванная.
Когда вышла, закутавшись в пушистый халат и спрятав волосы в полотенце, Эрика уже не было. Следов его присутствия тоже.
* * *
А ночью мне снились глаза монстра…
Большие, яркие, не то синие, не то зелёные, горящие золотом глаза с истинно драконьим вертикальным зрачком…
– Привет, – прошептала я, чувствуя, как растекался и усиливался жар внутри, а голова плыла, пока я верно и неумолимо тонула в мерцании таких прекрасных глаз.
Монстр не ответил, а золотое сияние вдруг окутало меня со всех сторон, согревая и убаюкивая ощущением абсолютной безопасности.
* * *
Отец моего жениха дал знать о себе лишь следующим утром.
Сама по себе вспыхнула стоящая на столе свеча, заставляя меня оторваться от расчёсывания волос и напряжённо на неё посмотреть. Обычное рыжее пламя, колыхнувшись, стремительно увеличилось в размерах, зашипело и выплюнуло на стол прямоугольник чёрного, как ночь, конверта. После погасло, словно и не было ничего.
Отложив расчёску и старательно сдерживая внутреннюю дрожь, я подошла, подхватила лишённый каких-либо опознавательных знаков конверт, надорвала и вытащила на свет плотную столь же чёрную бумагу.
«12:00».
Вот и всё, что было выведено золотыми, красиво переливающимися чернилами ровно по центру.
Появилось привычное уже желание плюнуть на всё и сбежать из страны, примкнув к кочевым племенам Аме́йских лесов. Но бывают такие люди, которые найдут и заберут тебя даже у смерти… исключительно из упрямства и неумения проигрывать. Страшные люди. Очень страшные.
Первой парой новой учебной недели у нас стояла Теория погребения. Сразу после неё шла практика на одном из столичных кладбищ, так что тут, хочешь не хочешь, а приходилось писать конспекты, силясь вникнуть в смысл монотонного бубнения старенького профессора Зе́йнара.
Спать хотелось до ужаса. Даже тем, кто на пару шёл бодрым и полным сил. У голоса невысокого седовласого чародея имелось поистине волшебное действие – усыплял он за считанные минуты.
Хорошо, что практика дальше не с ним, а с магистром Йо́зефом, уважаемым чародеем из штаба императора. Мужик он боевой, местами грубый и безжалостный, но однозначно мировой. Так считала вся наша выпускная группа, и на занятие с Йозефом бежала с радостью.
