- Ещё раз тронешь меня без разрешения – почувствуешь себя огнедышащей тварью. А выжженное нутро залечишь, минимум, через неделю.
- Всё понял, - тут же капитулировал Максвелл и безропотно поднял вверх руки за неимением белого флага.
В сопровождении новой подруги я медленно брела в учительское крыло, любуясь интерьером величественного здания. Мраморные полы, начищенные до блеска так, что я без труда видела в них своё отражение, окна от пола до потолка с витражами, изображающими самые памятные моменты в истории Академии Дальстад. На гладких стенах светло-серого цвета висели портреты выдающихся педагогов главного учебного заведения на материке. Цветы в вазах и кашпо, комнатные кустарники в больших напольных горшках...
- Вся эта красота находится лишь в учительском крыле, - заметив мой заинтересованный взгляд, пояснила Энни. – Представь что будет, если оставить в основном здании все портреты, цветы и прочие украшения на радость адептам?
- Догадываюсь, - хмыкнула я, стараясь сдержать улыбку.
- Боюсь, что нет, - повеселела Гаубе. – Портрет основателя Академии, тот, что висит при входе в учительский кабинет, раньше висел в общем холле. И каждое утро весь преподавательский состав разгадывал одну и ту же загадку: «Чьих это рук дело?» И объём на усах ему дорисовывали, из-за чего он был похож на высокопарного моржа, и малевали под глазом синяк, один раз даже пририсовали женские груди! Мне папа рассказывал. А в цветочные горшки выливали тайком сваренные неудавшиеся зелья. Вот тут не угадаешь: то ли набросится на тебя герань, если ты ночью пойдёшь в туалет, то ли земля превратится в твёрдый камень и рухнет тебе на макушку. И таких историй здесь сотни!
Болтая о прелестях академической жизни, мы поднялись на жилой этаж, где располагались комнаты преподавателей и поздоровались с заведующей и кастеляншей в одном лице – маленькой улыбчивой старушкой, которая просила называть её только по имени – Альда.
Я остановилась у дверей наших комнат, что располагались друг напротив друга, и, не удержавшись, спросила Энни:
- Как думаешь, этот скользкий тритон де Ареон тоже будет жить на территории академии или мы получим хотя бы немного свободы во внерабочее время?
- Зачем ему прозябать среди недостойных особ с сомнительной репутацией? У него же собственное поместье в самом престижном районе столицы! – с издевкой в голосе ответила Энни, вспомнив, как хвалился перед нами Кристиан в купе поезда, следовавшего в Дальстад.
Позади нас раздалось громкое покашливание, и мы с Энни вздрогнули от неожиданности, как по команде. Предчувствуя очередной вызывающий спич, призванный подчеркнуть разницу в нашем социальном положении и воспитании, я закатила глаза и медленно обернулась. Энни с вымученным выражением лица последовала моему примеру.
- Как бы мне ни хотелось покидать ваше общество после занятий, я буду жить в одном крыле с вами. Скажу даже больше – мне выпала крайне сомнительная честь быть вашим соседом. Если не хотите предвзятого к себе отношения со стороны руководства, перемывайте мне косточки как можно тише.
С высоко поднятой головой Кристиан важно прошёл мимо нас, поигрывая ключами, и скрылся в одной из комнат, что располагались дальше по коридору.
- Предвзятого? Я думала, что хуже уже некуда, - покачала головой Энни.
Я лишь метнула ему вслед свой коронный убийственный взгляд и промолчала. «Придётся немного потерпеть этого самодовольного болвана. Вернуться в Провичи, в поместье отца – вот перспектива куда страшнее», - выругалась я про себя, зашла в комнату и обессиленно прислонилась спиной к массивной двери.
