- Это спальные корпуса, - пояснил красавчик-дракон, кивая на башенки, - вон в той живу я. А во-он та, самая большая с черной крышей. Принадлежит магистру Радэусу.
- Это вы что… - завороженно глядя на студентов, мирно плывущих между башенками в прозрачных сферах, - каждый день вот так… летаете?
Дракон пожал плечами.
- Ну, у некоторых и свои крылья есть.
Едва закончил фразу, мимо пронесся такой вихрь, что Карину буквально снесло и с силой швырнуло в объятия Аморина, тот успел поймать, и Карину в который раз прошибло током от его прикосновения. Да что за наваждение такое! Ее вообще когда-нибудь так прошибало от близости с парнем?
Хотя, о чем она?
Парня у нее как-то в общем-то и не было.
Руки дракона сильные, горячие, бережно придерживают ее под спину и за талию, она даже слышит его глубокое и ровное сердцебиение. Блин, они так близко, его лицо нависает сверху, глаза прямо на нее, и его губы…
Ох, матушки-батюшки…
- Не ушиблась? – вкрадчивым шепотом спросил он, и от него у Карины едва колени не подкосились. Нет, надо с этим что-то делать. Разве может нормальная девушка так реагировать на незнакомого (они, по сути, не знакомы толком) дракона?
И все же реагировала.
Она покачала головой.
- Вроде нет.
Дракон поднял взгляд и прокричал грозно вслед вихрю:
- Смотреть надо, куда летишь!
- …извини де Нэвариус, - донеслось из далека глухое, - не рассчитал…
Карина так и не смогла понять, кому принадлежит голос, и кто только что ее едва не снес, но одно знала точно – ей почему-то, по какой-то непонятной причине вдруг стало так уютно и комфортно в руках дракона, что сама испугалась.
Так ведь не должно быть? Правда?
А он снова перевел на нее взгляд своих голубых, глубоких, как ледяные озера, глаз, и смотрит. Смотрит так, что она уже даже не злится почему-то, и академия Шэон уже не кажется такой страшной, и вот это тепло по всему телу, и пульсация внизу живота…
Почему так приятно? Что за наваждение?
Это потому, что он – дракон?
Карина не знала, сколько они вот так простояли, и очнулась лишь, когда рядом кто-то жеманно и предупредительно покашлял. Аморин нехотя отпустил ее, они оба развернулись к фонтану, возле которого сложив пальцы на передней части дико пышного платья застыла рыжая девица.
Глаза сверкают, как ягоды рябины (да-да, они оранжевые!), губы сжаты в тонкую полоску, а сама она бледная и покрытая красными пятнами (очень злится, видимо).
- И почему ты обнимаешь какую-то полуголую девку? - выдохнула девица, вскинув подбородок. – Потрудись объяснить, Аморин.
6. Глава 5
Когда Аморин увидел Ильмию возле фонтана - едва сдержался, чтобы не скривиться.
Раскопыть их всех виверна...
Серьезно? Ильмия Рафаон? Папаня решил подогнать ему в невесты Ильмию? Знал Аморин ее, конечно, с детства, и, конечно, она, как и остальные три сестры из семейства Рафаон, была в него влюблена. Причем не то, что бы тайно. Три сестры со временем одумались (у любой нормальной девушки, в конце концов, появляется чувство уважения к себе, и она прекращает бегать за тем, кто не отвечает ей взаимностью), но с Ильмией это не прокатило. Ильмия вбила себе в голову, что она его судьба и они непременно должны быть вместе.
Блин... Папаня вообще нормальный? Неужели никого другого не было? А братцу Лазуриту он тоже сам выбрал невесту или позволил своему любимцу проявить самостоятельность?
- И тебе привет, Ильмия, - проговорили Аморин, нехотя отпуская Кари, такую мягкую, тёплую в его руках. Твою ж за ногу... Она ведь действительно очень приятна на ощупь.
