Либби не любила споров. Обычно она тщательно взвешивала каждое слово, прежде чем высказаться. Но сегодня она почему-то выпалила, неожиданно для себя самой:
– Щебетуньицы? Ты с ума сошла!
Джемма изумлённо заморгала, таращась на обычно такую сдержанную соседку.
– Ах так? Это ты с ума сошла! – насупилась она. – Ты такая же чокнутая, как цветоуска!
Либби сердито уставилась на Джемму. Цветоусками в Звёздном мире называли маленьких фиолетово-розовых пятнистых усатых жучков, которые совершенно теряли разум в тёплые ночи полнолуния Времени света и начинали безудержно скакать и пищать от удовольствия, когда погода становилась жарче, а дни длиннее.
Джемма сморщила носик.
– Ладно, неважно, насколько ты сумасшедшая, все равно ты должна согласиться, что это самый приятный запах на свете…
Она замолчала, когда обнаружила, что Либби натянула свое розовое одеяло почти до макушки, явно не желая поддерживать беседу. Джемма отбросила покрывало и легко соскочила с кровати, потом распахнула шкаф и выхватила из него халат.
– Чур, я первая в искристый душ! – крикнула она.
Либби только вздохнула. На этой неделе Джемма ежедневно занимала душ первой, хотя, по идее, каждая из девочек пользовалась первой очередью через день. Выбравшись из-под одеяла, Либби сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. А потом ещё один. Наконец она улыбнулась: да, вот так гораздо лучше. И что это вдруг на неё нашло? Они с Джеммой были прекрасными соседками по комнате, на зависть всем остальным Звёздным Посланницам. Девочки отлично ладили, легко мирясь с особенностями характера друг друга, с готовностью обсуждали любые возникающие проблемы и не позволяли ни раздражению, ни обидам вставать на пути их взаимного уважения и привязанности. Конечно, они совсем не похожи друг на друга: у Джеммы очень живой и пылкий нрав, а Либби не может принять даже самого пустякового решения, не взвесив как следует все «за» и «против» (сказать по правде, иной раз выбрать, что заказать на обед, ей было не легче, чем кому-нибудь другому сделать важнейший выбор в своей жизни). Однако они обе придерживались убеждения «живи и давай жить другим», и серьёзных трений между ними никогда не возникало. Поэтому Либби и пришла в такое замешательство сегодня утром от собственного раздражения. И из-за чего? Из-за полнейшего пустяка – какой-то глупой вазы с цветами, которые к вечеру уже наверняка завянут!
Сладко зевнув и потянувшись, Либби всунула ноги в тапочки и прошаркала к таинственному букету, который так и стоял на низком розовом столе – на том самом месте, где обе девочки с приятным изумлением обнаружили его вчера вечером.
Наклонившись над цветами, Либби сделала глубокий вдох и задумчиво покачала головой. Запах действительно скорее пряный, чем сладкий – совсем как у багряночек, никаких сомнений. Наверное, Джемма просто решила её подразнить, вот и заговорила про щебетуньицы. Успокоившись, Либби со счастливым вздохом оглядела свою половину общей спальни. Как и всем остальным новичкам, после поступления в Академию грёз ей пришлось заполнить длиннейшую анкету о предпочтениях в оформлении личного пространства, и результат оказался на редкость впечатляющим. Её часть комнаты была сплошь розовой – настолько розовой, насколько она мечтала, начиная с круглой кровати со спинкой, обитой розовым шёлком, и заканчивая пушистым ковром, неяркими настенными светильниками, туалетным столиком и сверкающей хрустальной люстрой. Прелестный лакированный зеркальный комод с изящными тонкими ножками в углу комнаты был единственным белым пятном, приятно оттеняющим это розовое великолепие. Низкий и широкий розовый стол был обложен роскошными подушками для сидения. Это оказался невероятно уютный уголок, где было так приятно собираться с подругами, и Либби любила приглашать к себе однокурсниц, чтобы пообщаться после занятий.
