- Волнуется. Возможно, разговаривает с секретарем.
- Понятно.
Они неловко замолчали. Люка вновь чувствовала его взгляд на себе, но он на удивление не был неприятным – наоборот, довольно лестным.
Лестным?! О чём она думает вообще? Она вновь начала сердиться на саму себя, но тут в поле зрения оказался ректор. За Полтар преспокойно прошел к секретариату, и Люка заволновалась ещё больше.
Адемаро Долгард внешне остался спокоен, но что-то в его выражении лица неуловимо поменялось. Он стал похож на себя в первый учебный день, когда допрашивал Люку на предмет того, кто увеличил её резерв. Легат стал похож на хищную птицу, которая вот-вот броситься на давно преследуемую добычу.
- Что-то…?
- Пока нормально, - успокоил он Люку, - Айлирия спокойна.
- Что, если он воздействовал на неё? Ректор ведь и менталист отчасти.
- Не сомневайтесь в моих способностях, Юлёнен, - резко ответил он, - его вмешательство легко распознать. Я хороший менталист, в отличие от него.
Снова возникла неловкая пауза.
- А чем менталисты отличаются от эмпатов? – спросила она, желая заполнить тишину хоть чем-то, и тут же некстати вспомнила, что вчера ворвалась к легату, когда он принимал ванную. В голове сделалось совсем горячо, а на губах легата взыграла ухмылка. О нет, он ведь все почувствовал!
- Вы не знаете? – в голосе послышалась мягкая насмешка. - Эмпаты, как и менталисты, чувствуют чужие эмоции, но не могут внушить свои. Но дар эмпатии гораздо сложнее блокировать. В разведке, например, гораздо полезнее иметь в отряде эмпата, чем менталиста.
- Тогда понятно, - нервно ответила Люка, волнуясь за Айлирию. Она подумала о Зирайне, живущей с ней в одной комнате. Принцесса однажды призналась, что она эмпат. Как же больно ей, наверное, было, когда она ощущала эмоции своей матери, вынужденной выйти замуж за тирана!
А когда отец Люки спасал наследную принцессу… Что он чувствовал? Зирайна, должно быть, знала это наверняка. Возможно, поэтому она и была так уверена в его мотивах. Люка вздохнула, понимая, что даже Зирайна знала Лоренса Юлёнена лучше, чем она, его дочь.
- Люка.
Она снова подняла взгляд на Долгарда, и не смогла разгадать выражение его лица.
- Да, легат?
- Я не могу оставить без внимания то, как с вами обошлись.
Люке пришлось наложить на лицо иллюзию лёгкого румянца, потому как на самом деле её щёки настолько безобразно покраснели, что ей не захотелось показывать это легату. Это он об Эдане, что ли?
- Господин Долгард, я всё же попрошу вас оставить эту тему.
Казалось, его глаза потемнели. Люке стало совсем неуютно.
- Я при исполнении. Подобные покушения на студенток – незаконны.
- Меня никто не заставлял.
- Вы уверены? - он нахмурился, - по вашим словам, это помогло вам вытащить сестру из приюта.
- Так и есть, но…
- То есть, если бы не было необходимости спасать Айлирию, вы бы на это не пошли.
- Наверное, нет, - призадумалась Люка, - точно не в той ситуации и тех условиях.
- И после этого вы говорите, что пошли на это добровольно?
- Легат, - Люка постаралась сказать это как можно строже, - я чувствую себя максимально неловко, обсуждая с вами эту тему.
Он поднял бровь.
- После того, что вчера между нами было?
Это было до того нелепо, что Люка не сдержалась и расхохоталась. Долгард тоже посмеивался, и почему-то его щек тоже коснулся румянец. Люке пришлось отвернуться и закрыть лицо руками, чтобы успокоить смех.
