Шварх, как же это жалко звучит!
— А, так ты, получается, сказала ему «да» из-за меня? Весьма польщён, — заявил этот наглец, разваливаясь на пуфе так, что теперь наши плечи уже практически касались друг друга.
— Вселенная! Грегори! — Я крутанула кольцо на пальце вновь. — Неужели не видишь? И без тебя тошно! Что, я должна была, когда мне признаются в любви и зовут замуж, прямо при постороннем сказать: «Ой, а я не хочу»?!
Ларк хохотнул.
— То есть, ты действительно считаешь, что лучше выйти замуж за нелюбимого человека и мучиться всю жизнь, чем один раз обидеть правдой?
— Ты всё передёргиваешь. Разумеется, не лучше. Как только мы вернёмся на Юнисию, я отдам кольцо обратно Амори, извинюсь и скажу… — я прикусила губу, пытаясь подобрать сносное оправдание.
— Что передумала? — словно издеваясь, предложил Грегори, с любопытством подняв левую бровь.
— Что передумала! — сердито повторила я, смотря в яркие зелёные радужки с вытянутыми в нитку зрачками.
Черты лица ларка стали мягче, саркастическая насмешка пропала. Улыбка тоже потухла.
— Дай руку.
Грегори не приказывал, как это часто делал в космосе или на тренировках, а именно попросил — и я протянула. Несколько секунд мужчина рассматривал невероятной красоты обручальное кольцо, а я позорно зажмурилась, по-детски подумав, что сейчас открою глаза — и оно исчезнет вместе с навалившимися проблемами.
— Розовый жемчуг, — внезапно тихо прокомментировал ларк. — Редкий драгоценный камень, хотя тебе совершенно не подходит.
— Что значит «не подходит»? — Я с возмущением забрала ладонь и нервно поправила тонкий золотой ободок. — Он стоит целое состояние, между прочим!
— Но всё равно не подходит. Этот камень подошёл бы какой-нибудь робкой и нежной девушке, которая смотрит на своего избранника широко распахнутыми глазами и видит только его. Как там принято говорить у миттаров? Трепетной морской лани? А ты, Вив, другая. — Грегори покачал головой, из-за чего многочисленные бусины и крохотные колокольчики, вплетённые в его длинные волосы, тихо зазвенели. — Ты Хранитель, а значит, уже боец по духу и характеру. В тебе несгибаемый внутренний стержень. Будучи больной и обезвоженной, вместо того чтобы пойти домой, ты заночевала на свалке Захрана с целью попасть на лайнер Космофлота. Не зная тайны Юнисии, но чувствуя её всей кожей, ты пыталась докопаться до сути. Наорала на Майка и Нейта, готова была вытрясти правду даже из моего дяди.
Я удивлённо вскинула взгляд, а Грегори продолжил.
— Да-да, все ларки чувствуют боевой настрой, уж поверь. Да одной твоей выходки в прошлом месяце, когда ты ринулась наперерез страпельке, не дождавшись Гавриила, мне достаточно, чтобы сказать, что бледно-розовый жемчуг — совершенно не твой камень. Ты для него слишком яркая. — Ларк потянулся и намотал на свой палец мой синий локон. — Слишком ослепительная и сильная.
Слова ларка стали звучать всё тише и тише. Мужской палец сделал ещё один виток на моих волосах и легко, еле ощутимо коснулся шеи. Толпа мурашек тонкими иголочками пробежала вдоль позвоночника. Я буквально всеми фибрами души ощутила, как этот несносный соблазнитель включил всё своё врожденное обаяние на полную катушку. Резко отстранилась и произнесла нарочито грубо:
— Не знаю, что ты там вычитал про камни, Грегори, но розовый жемчуг — символ чистоты помыслов и невинности…
— Сказала девушка, которая готова была отдаться ночью у костра рядом с парой десятков кадетов, — насмешливо произнёс ларк, подмигнув, а я вспыхнула:
