– Почему же вы тогда со мной так разговариваете?
– Потому что, если бы вами манипулировала Вторая Академия, я бы так или иначе проиграл – даже если бы не выразил своего негодования вслух. Поэтому я на всякий случай сделал ставку на то, что вы вовсе не под их контролем, а просто, прошу прощения, не ведаете, что творите.
– Ставку вы сделали верно, – кивнула Бранно, – и выиграли. Ни под чьим контролем я не нахожусь, кроме своего собственного. Но в любом случае как вы можете быть уверены, что я вам не лгу? Будучи под контролем Второй Академии, разве я бы призналась в этом? Да и знала бы я сама, что «обработана»? Однако подобные вопросы лишены всякого смысла. Я считаю, что я не под контролем, и вам остается одно – поверить в это. Тем не менее давайте обсудим кое-что. Если Вторая Академия существует, несомненно, она должна быть убеждена, что никто в Галактике о ее существовании не догадывается. План Селдона только тогда работает на все сто, когда мы, марионетки, не знаем о том, каким образом он работает, каким способом нами манипулируют. Именно потому, что Мул привлек внимание Первой Академии к проблеме возможности существования Второй, она и была разбита во времена Аркади. Видимо, следовало добавить «вероятно» – так, Советник?.. Отсюда следуют два вывода. Во-первых, резонно предположить, что к откровенным вмешательствам представители Второй Академии прибегают крайне редко – так редко, как только могут. Вряд ли они в таких условиях способны захватить власть над нами целиком и полностью. Все имеет свои ограничения – и деятельность Второй Академии тоже. Покорить некоторых, а остальным позволить гадать над свершившимся фактом – такое вызвало бы серьезные искажения в Плане. Вывод таков: их вмешательство настолько деликатно, косвенно и редко, что, следовательно, я не «обработана». Так же, как и вы.
– Первый вывод я готов принять, но, скорее всего, потому, что мне хотелось бы так думать. А второй?
– Он гораздо более прост и намного более неизбежен. Если Вторая Академия существует и намерена охранять тайну своего существования, только об одном можно судить наверняка: всякий, кто думает, что она жива и здорова, и вопит об этом на всю Галактику, должен быть каким-то тихим и ненавязчивым способом удален со сцены, как можно скорее стерт с лица истории. Вам такой вывод не напрашивался?
– И поэтому вы взяли меня под стражу, Госпожа Мэр? Чтобы защитить меня от Второй Академии?
– В каком-то смысле. До некоторой степени. Произведенная Лайоно Коделлом подробная запись ваших высказываний будет обнародована не только для того, чтобы оградить народ Терминуса и всей Академии от вашей пустой болтовни, но и для того, чтобы не тревожить лишний раз Вторую Академию. Не хотелось бы привлекать к вашей персоне ее внимание, если она существует.
– Ну надо же, – иронично отозвался Тревайз. – За что же такая честь? Не за красивые же глаза?
Бранно поерзала в кресле и неожиданно тихо рассмеялась.
– Я еще не так стара, Советник, – сказала она, – чтобы не замечать, что у вас действительно красивые глаза. Лет тридцать назад это, пожалуй, было бы более веским мотивом. Сейчас, уверяю вас, я бы пальцем не пошевелила, чтобы сберечь ваши прекрасные глазки, да и все остальное. Но если Вторая Академия существует и вы ухитритесь привлечь к себе ее внимание, они на вас не остановятся. Тогда в опасности будет и моя жизнь, и жизнь других людей – поумнее вас и подостойнее. Тогда под угрозой окажутся все намеченные нами планы.
