– …китаец, – пробормотал гуль, когда рассмотрел новую локацию.
– Ребята-а-а! – заверещала Мия, тыкая пальцем за спину Мориса, откуда на них смотрели четыре плотоядных цветка, радостно роняющих слюну.
– План А или Б? – кракен обернулся и медленно попятился в безопасную сторону.
– А какой из них А? Тот, где мы мужественно убегаем? – Рэнди пытался отыскать на складе садового инвентаря хоть что-нибудь, что можно использовать как оружие. Из найденного только секатор подходил для ближнего боя.
– Это Б, а в А мы героически сражаемся, – поправил Морис, осмотрел местность и сморщился. – Ты чего? Где пылкость чувств? Накал эмоций? Да и, в конце концов, нормальное оружие? Что мы им секатором сделаем?
При упоминании ненавистного инструмента цветочки оживились и стали напирать на группу вынужденных природолюбителей.
– Ну я им могу усики подровнять, – проблеял побледневший гуль.
– Всему учить вас надо, – вздохнула Мия, подхватила железное ведро и ловко насадила его на первый зубастый саженец. А сверху паутиной закрепила, чтоб наверняка. Растение забилось в западне, скребя зубами по железу и подвывая на ультразвуке.
Со вторым и третьим цветком справились тем же способом, а вот четвертый оказался сообразительнее: завидев ведро, он бодро пошелестел в дальний угол изображать, что он тут просто фотосинтезом занимается, а вовсе не пытается полакомиться свежей человечинкой.
– Не уйдешь, – Мия вошла в азарт и теперь на манер лассо раскручивала над головой садовый шланг.
Цветочек задрожал, потерял половину листвы и сознание, кажется, тоже.
– Есть женщины в русских селеньях, – начал было Морис, но его прервал Рэнди:
– Слона на скаку остановят и хобот ему оторвут.
– Сейчас кто-то точно получит! – Мия расстроилась от такой быстрой капитуляции врага и искала, кого бы еще осчастливить цинковой панамкой. Кандидатов, кроме двух чересчур языкастых личностей, больше не было. А жаль!
– Давайте потихоньку в коридор выберемся, а оттуда в ректорат. Надо заявить о похищении! – предложил Рэнди и получил шлепок по затылку.
– Не торопись, – одернул его Морис. – В ректорат – пожалуйста, но никаких заявлений, пока не прощупаем почву.
– А как мы это сделаем? «Простите, а у вас тут люди часто пропадают? Нет? Странно, а нашу подругу украли. Нет, не цыгане», – передразнила Мия, походкой победительницы двигаясь к выходу. – Придем, мордой об стол, и пусть попробует соврать.
Рэнди представил себе эту картину и мысленно возложил цветочки к трем свеженьким надгробиям, которые обязательно появятся на местном кладбище после такого разговора с ректором.
– И что нам делать? – спросил он уже с плаксивыми нотками в голосе. Жить хотелось даже немножечко больше, чем спасти Марго, о чем он, разумеется, сообщать друзьям не рискнул.
– Импровизировать, – заявил Морис. – Мне нужно пятнадцать минут. А ты пока сгоняй в китайский магаз и прикупи коробочку японских сладостей.
Никто и глазом моргнуть не успел, как он радостно ускакал к себе, а Рэнди, ничего не поняв, уныло поплелся в лавку. Мия чертыхнулась, сняла сапожки и, ойкая от каждого шага, похромала в медпункт. Даже если Ирма не на месте, уж бальзам от мозолей она и сама найдет.
Через четверть часа, как и уславливались, вся троица собралась около ректорской башни.
Морис нацепил свой самый дорогой камзол, с серебряной вышивкой (и где он только их берет, постоянно новые?), и посматривал в зеркальце, видимо, тренируя какую-то свою особенно соблазнительную улыбку, Рэнди меланхолично постукивал пальцем по лакированной крышке коробочки из магазина, а Мия мечтала отодрать мешающиеся пластыри на пятках, из-за которых пришлось обуть разношенные больничные шлепанцы.
