Взглянув на маму, я удостоилась теплой снисходительной улыбки. И ежу было понятно, что она знала то, о чем я пока не догадывалась. Но чем дольше приходилось ждать взрыва, тем страшнее рисовались картины моего ближайшего будущего.
И тем не менее я вышла на крыльцо первая. Вышла, осмотрелась и чуть не пересчитала собою ступени. Родительница поймала меня за плечи буквально в последний момент.
Взгляд ее снова выражал понимание. Она словно знала, сколь сильно во мне сейчас смятение и какие чувства и сомнения обуревают.
Теперь я спускалась значительно медленнее. Во-первых, потому, что до меня наконец дошло: вместо светлого дня нас встретила ночь. Во-вторых, улица отличалась от улицы Эшвула кардинально. Вместо развернувшихся строек и новеньких таунхаусов стояли вытянутые дома в викторианском стиле, с белой отделкой, резными уголками и низкой оградой вокруг балконов.
Мимо нас пронеслась двойка лошадей, запряженных в темную карету. Тут и там встречались прохожие, будто сошедшие со страниц учебника по истории или кадров псевдоисторического фильма.
– Ты будешь учиться здесь, – сказала мама, едва мы остановились у ворот академии, за которыми возвышалось мрачное высокое здание с башнями-шпилями и уродливыми горгульями на выступах.
– Я уже окончила школу, – напомнила я, усилием воли заставив себя остаться на месте.
Отступить хоть на пару шагов назад хотелось просто невыносимо.
– Это не школа, Салли. Это академия для Полуночников.
Достав из внутреннего кармана куртки большую бордовую прямоугольную карту, она вложила ее прямо в раскрытую пасть каменной летучей мыши. Пасть мгновенно со щелчком сомкнулась и разомкнулась, оставив на карточке два внушительных отверстия. Затем со скрипом открылась калитка рядом с воротами.
Я заходить внутрь не спешила.
– Но ты ведь сама сказала, что я не такая. Чему тогда я буду здесь учиться?
– Всему тому, о чем я тебе не рассказывала, потому что опрометчиво считала, что тебя эта сторона никогда не коснется. Но она коснулась, а значит, ты должна быть готова к тому, что наш мир не так прост, каким кажется на первый взгляд. Да и он тебя здесь не найдет, – первая прошла она через калитку.
Не сомневаясь ни на миг, я тут же проследовала за ней, надеясь наконец получить ответ на главный вопрос. Сжав пальцы в кулаки, я чувствовала, что разгадка уже близка.
– Кто, мама? От кого мы все это время скрывались?
Молча продолжив путь мимо работающего фонтана, на котором возвышалась уродливая каменная горгулья, она все же глухо отозвалась, едва мы достигли ступеней главного здания:
– От Охотника.
Но понятнее не стало ни на грамм.
– Эй, ты, кажется, задумалась, – тронул Нирэл меня за руку, вырывая из недавних воспоминаний.
Поймав на себе внимательный взгляд его зеленых глаз, я прямо и без прикрас вывалила то, что знаю о Полуночниках. Тезиса имелось всего два: они почему-то не спят ночами и поддерживают порядок в мире с обеих сторон.
– Очень обобщенно, конечно, – протянул он слегка недовольно. – То есть ты вообще ничего не знаешь о том, куда попала.
– Вообще, – подтвердила я глухо. – Мы вошли в библиотеку с одной стороны, а вышли уже с другой. Я думала, что умом тронулась.
Пристально осмотрев меня с ног до головы, студент сделал неожиданный вывод:
– Так ты из Приходящих. – Но, вероятно уловив непонимание на моем лице, добавил: – Из тех, кто пришел из мира людей. А я-то думаю, почему у тебя одежда и обувь такие странные. Хорошо, тогда начнем с главного. Нашими предками были не люди.
