– Иначе, что? — пристально следила за Грозничем я.
– Сама подумай, что обычно делать с теми, кого боятся...
– Убивают? — ничуть не мешкая, отозвалось я.
– Мы не убиваем без причины, Лис, но изолировать от остальных… — не договорил Шепс. — Преподавательский состав и ректор Шайх не веря, что ты действовала со злым умыслом. Поэтому ты жива!
Слова Грознича остудили накатывающие раздражение, а после его ухода я с большим усердием принялась ковыряться в себе и искать ответы на бесконечные вопросы, как мантру твердя, что обязана научиться управлять своей энергией.
Я должна быть безопасна для остальных!
Я никому никогда не хотела причинить боль!
С этого момента я начала заниматься, своего рода, медитацией. Мне казалось, что я даже научилась покидать своё тело. Закрывала глаза, абстрагировалась от всего земного и уносилась куда-то далеко... к облакам, где было тихо. Где я могла побыть наедине с собой и мыслями. Где не нужно было срочно искать ответы, а можно было спокойно ковыряться в себе и докапываться до сути вещей.
Я силилась рассмотреть то, что упускала до этого… и, конечно же, самым лучшим «визуальным» служили сны. Да, они по-прежнему меня тревожили. Обрывистые, нечёткие, мелькающие точно испорченные кадры страшного кино. Сумбурные, мрачные и до мурашек пугающие.
А в конце я всё также оказывалась в эпицентре сражения.
И Проклятые вновь меня окружали…
Я читала смертный приговор в их жутких глазах.
Эпизод повторялся изо дня в день, укрепляя стойкое чувство, что я — лишнее звено Проклятых, от которого необходимо избавиться!
Так будет лучше!
Так будет правильно!
Я сама это остро понимала. И это пугало, ведь я очень хотела жить.
Но во сне Проклятые решали по иному.
Я умирала… а тогда наступало успокоение: в момент, когда уже не было выхода, когда я ощущала липкие лапы смерти, накатывало непередаваемое спокойствие… Вместо взрыва боли, по мне прокатывалась горячая волна спокойствия, принося за собой внутреннее умиротворение. Становилось хорошо, легко, тепло… Мне казалось, что я не одна. Что не я ЗЛО! Что за меня волнуются! Меня оберегают. Я нужна!
И тогда появлялось желание убедиться в этом, я с трудом выпуталась из зыбкого плена сна и с разочарованием уставлялась на серые, безликие стены своей «камеры».
Я была не права — я по-прежнему одна!
— Сегодня ты ни разу не искрила, — улыбнулся Венециан, освобождая мне руки от пут.
– Это ведь хорошо? — с надеждой уточнила я.
– Конечно! — заверил скупым кивком лекарь. — Будем надеяться, что ты и твоя сила наконец-таки начали друг друга понимать. Что ты вскоре её усмиришь. Ведь, чем быстрее ты научишься управлять силой, тем быстрее сможешь свободно ходить, а адепты безбоязненно смогут с тобой общаться.
– И хотелось бы попробовать именно сегодня, — наш разговор нарушил ректор. — Если у тебя хорошее настроение. Нет желания крушить всё вокруг. Предлагаю сегодня провести небольшой эксперимент, — с этими словами вошёл в помещение, и даже искренне улыбнулся: – Но для начала — завтракать! — Поставил поднос на тумбочку, а дождавшись, когда мне освободят ноги, кивнул: — У тебя есть полчаса: перекусить, привести себя в порядок, а потом начнём... И кстати, — это уже несколькими шагами к выходу, — чтобы ты не думала что ты под арестом, дверь днём будет открыта. Но только на то время, пока ты себя контролируешь, — добавил он, и чтобы не смущать меня своим присутствием, покинул комнату.
