– Ну ты и вредина! – Санька, радостно улыбаясь, ждал меня у двери.
– Зайди-ка и дверь закрой, – подчеркнуто ласково попросила я.
Эстарге с ликующей ухмылкой отошел от стены и подождал, пока она с легким шипением сольется с полом. Я тоже ждала именно этого момента.
– Слушайте, инор Эстарге, – Санька обиженно засопел, – я тут знающая! Знающая! Вам это о чем-то говорит?
– Элька, – он подошел ближе, обиженно посмотрел, и это выражение на его лице так не подходило общепризнанному герою, – Лирель, ну я так рад видеть тебя.
– Видеть вас, маноре Манире! – занудным тоном поправила его. – Это раз, а второе… Санька, совесть имей, а! Мне и так непросто, меня бросили как в огненный вихрь на ваши две группы, сняв с прежнего расписания. В результате у «Атакующих» Агейра сильно умный и достает, думала, у «Ведущих» поспокойнее будет, а тут ты едва занятие не сорвал.
– Извини, – он умопомрачительно улыбнулся и подал руку, помогая спуститься с возвышения у доски, – я так обрадовался, когда увидел тебя, что просто не удержался. А ты хорошо ведешь занятия, раньше было скучно.
– Разве ведущие умеют скучать? – лукаво спросила я, искренне любуясь героем моего детства.
– Мы умеем этого не показывать. А что там с Агейрой? Этот хмырь всех умудрился достать.
– Разберусь, – пожала плечами, – он всего лишь обучающийся, главное, подобрать верную методику.
Санька открыл двери, и мы вместе пошли к лифту, сохраняя на лицах невозмутимые выражения. Странно, Агейру я впервые увидела в группе «Атакующих» в начале учебного года, когда они ровным строем поднимались наверх – выделялся он чем-то из общей массы, хоть и не было у него ярко-малиновых волос, – но с тех пор второй раз видела только сегодня на занятии у «Атакующих». А сейчас заметила уже третий раз за день со скучающим видом стоящего у лифта. Неужели ранее я на него не обращала внимания? Странно, но, с другой стороны, закономерно – раньше он не был моим обучающимся.
– Ты домой сегодня? – тихо спросил Санька, следуя за мной в кабинку лифта.
– Ага, маме твоей ничего не скажу, не боись, а не то буду в академию таскать тебе «жареного табасе да мясика».
Мы весело рассмеялись, потому что маниакальное желание маноре Эстарге накормить своего сыночка-героя давно стало поводом для беззлобных шуток в наших семьях.
– Так, а что ты на лицо-то намазала? – поинтересовался Санька, проведя по моему подбородку и уставившись на серый налет на собственном пальце.
– Это в целях конспирации, – подмигнула я другу, – чтобы никто не догадался, сколько мне лет, и не выгнал из Академии Ранмарн.
Если бы Санька не являлся ведущим, он бы повелся, как и все мои знакомые, но Эстарге дураком не был:
– А, понял, ты же симпатичная и в образ серой и безликой знающей не вписываешься, а знающих «Историю Талары» сейчас мало осталось, вот и не пожелали начальники терять такой ценный кадр.
– Какой ты умный, – не удержалась я от иронии.
– Но, Элька, ты такая мелкая, как тебя к нам поставили?
– Добровольно-принудительно! – Я тяжело вздохнула: – С малышами мне больше нравится проводить занятия.
– Значит, снова эксперименты ставят, – хмуро подытожил Санька, – а преподаешь ты потрясающе и очень интересно, не ожидал, что у Сана такая сестричка вымахает.
Сан и Санька – они всегда были друзьями, вот только дорожки их разошлись. Мой братец стал исследующим, и так как разрабатывал оружие, мы много лет его не видели, а Санька выбился в ведущие, такие, как он, всегда на виду.
