На пороге я спохватилась:
— Ой! Забыла! Я сейчас!
Беатрис притворства не поняла. Не стала за мной возвращаться, и ждать тоже не стала.
Я с облегчением закрыла за собой дверь в комнату, нырнула под кровать и, достав из немудреного тайника граненый флакон, выдернула пробку и стряхнула с нее каплю на язык. Закрыла флакон, подумала… И снова открыла: еще одну каплю — на всякий случай.
Фух! Слава Свету!
Тревога, глодавшая меня почти всё утро, отступила, в теле стало легко и свободно.
Ничего! Я со всем справлюсь!
И, выскочив из комнаты, почти бегом бросилась догонять Беатрис, как ориентирующуюся в местных поворотах проводницу.
Женское крыло покидали практически в одиночестве, встретив лишь двух-трех таких же нерасторопных. Несмотря на близящийся третий колокол, знаменующий начало занятий, настроение было приподнятым: все будет хорошо! Я точно всё смогу!
— Беатрис! А ты после третьего витка на какое отделение собираешься?
— К прорицателям, — удивилась она. — А что?
— Да ничего… — надеюсь, у меня не слишком вытянулось лицо. А удивленную икоту я успешно удержала. — Раз ты в прорицатели собираешься, может, тебе бы постараться поменьше говорить?..
— И ты тоже! — возопила соседка, будто я уязвила ее в самое сердце. — Все! Тебе прямо по коридору и налево, третья аудитория!
Развернулась на пятках и резко пошла в другую сторону, бормоча себе под нос, что мы все ничего не понимаем, и что болтовня — ее тайное оружие.
Даже спорить не буду: болтовня Беатрис — это, определенно, оружие.
Но вот чтобы тайное?!
3. Глава 2
По коридору налево, третья аудитория, толкнуть дверь — и я на месте!
…и я оглохла, после приятной и прохладной тишины коридора окунувшись в гул и гомон толпы. В ушах зазвенело, в носу засвербило, все тело зазудело, захотелось оказаться подальше отсюда, я качнулась назад — но в спину меня легонько подтолкнули раскрытой ладонью:
— Проходим, адептка, не стоим на пороге.
Осознав, что отступать поздно и попросту некуда (позади жених), я шагнула навстречу неизбежному. И мечте. И знаниям. И адептам.
Адептов у меня было нынче куда больше, чем мечт и знаний: ряды скамей, амфитеатром уходящие вверх, были сплошь заполнены разновозрастной, разномастной и разнополой массой, только внизу, ближе к кафедре преподавателя, виднелись проплешины пустых мест.
Я, с моими честолюбивыми планами стать первой адепткой витка, и вовсе предпочла бы сесть в первом ряду, откуда лучше видно и слышно мастера-наставника, но, как ни странно, именно он был занят полностью, причем сплошь девицами, и девицы эти неуловимо отличались от остальных.
Пробираясь между скамьями к наиболее удобному, на мой взгляд, месту в третьем ряду, я нет-нет да и поглядывала на них, пытаясь понять, что с ними не так, почему они зацепили мое внимание?
И уже садясь на свободное место, между двумя юношами, поняла.
Все остальные адепты, что находились в аудитории, сидели кто как: переговаривались, вертелись, глазели по сторонам, создавая тот самый гул и заодно атмосферу расхлябанности. А эти же, с переднего ряда, были неуловимо похожи между собой, не внешностью, но манерой поведения.
Все, как одна, с правильной осанкой, идеальным разворотом плеч и гордым поставом головы. Одеты безупречно, прически в полном порядке. Сидят ровно, смотрят прямо, руки сложены на коленях. Так знакомо, привычно спокойны спокойны и полны собственного достоинства, что я на всякий случай присмотрелась к ним более пристально, проверяя, не затесалось ли среди них которой-нибудь из моих кузин. Просто так, на всякий случай, прекрасно понимая, что это абсолютно невозможно.
