Древние кессарийцы были в десятки раз сильнее современных правящих династий континента, а потому и ритуалы были мощные, но затратные. У Иллая даже в детстве сил было в достатке, и он не жадничал. Позволял Асте черпать все, что было, дабы опробовать прочитанное. Иногда выходило боком. Пару раз чуть дворец не спалили, да и принц потом днями валялся почти без сил, хоть и ни разу ее не сдал. Но все же подошел, значит, за пеленой гнева остатки здравого смысла остались. Понимал, что вариантов у них особо – то и нет, если не желают поспать на болотах, пока кто – то перережет им горло. Амалерия сзади что-то бубнила, но Аста ее уже не слушала. Ладонь Иллая накрыла ее руку, вторую он положил на стену, отзеркаливая ее позу. Сделав глубокий вдох, Аста зашептала заклинание на древнем языке. Сила принца обжигала вены и отдавала болью во всем теле, но хотя бы бодрила. Стена под их ладонями задрожала и стала почти неосязаемой. Водопад, залитое солнцем ущелье. На дворе январь, но в Эльсиноре всегда лето. Сама Аста, продолжающая читать заклинание, все еще ощущала под ладонями холод пещеры. Иллай, видимо, тоже, так как ладони не убрал, еще и лбом припал для надежности туда, где должна быть стена. Герцог сориентировался первым, уловив ту тонкую грань, когда стена и правда на миг растворилась, и рявкнул:
– Вперед, живо!
Студенты ринулись наружу. Прикинув, что все вроде выбрались, Аста выдернула руку из ладони Иллая и что было мочи пихнула принца в спину. Прозрачная грань замерцала, но выдержала. Принц рухнул на землю, чуть не придавив свою подружку, и тогда она убрала вторую руку. Перед носом вновь появилась стена. Она бы в любом случае не выбралась, а так хоть что – то.
Аста развернулась и почти обессилив сползла вниз по стене, в сон клонило нещадно.
– Спать прямо тут собрались?
Открыв глаза, узрела герцога, стоявшего по колено в грязи, скрестив на груди руки, и застонала:
– Как и Вы, судя по всему…
– Студентка Берлейн, Вы вообще знаете, чем Вам грозят подобные кессарийские штучки?
– Знаю. Потому, будьте так любезны, помолчите хоть минуту. И так все тело болит, а за своего любимчика не волнуйтесь, я совсем немного силы взяла. Мне пока жизнь дорога.
Она не лгала. У Иллая силы взяла совсем чуть – чуть, зато свой резерв выжгла почти полностью. В детстве брала в разы больше. Сила принца, хоть и огонь, всегда была мягкая, теплая, словно солнце в Эльсиноре, приятно щекотала ладони и согревала тело. Может и прав он был тогда у нее в комнате, принц Иллай и в самом деле умер. Остался только Мэйс. Грубый, дерзкий, жестокий. И сила такая же, сжигающая каждую клетку тела. Почти заснула, но почувствовала, как герцог взял ее на руки.
Очнулась от шума воды, разлепила глаза. Оказалось, лежит на весьма теплом камне у голубоватого озера, от которого исходит пар. Еще один термальный источник. Интересно, сколько их в Сейгарде? Под головой у нее, аккуратно свернутый в кулек, лежал черный свитер. Герцог. Точно. Искать его долго не пришлось, подняла голову и вот… Расслабляется в источнике, прикрыв глаза. Позволила себе пробежаться взглядом по лицу нахала и даже расстроилась. Герцог был совсем неплох, хотя признавать это не хотелось. Черные волнистые или даже, скорее, кудрявые волосы, едва достающие до плеч, намокли и стали виться еще больше. Густые прямые брови вразлет. Почти идеально ровный нос. Высокие скулы, в меру пухлые губы. Почувствовав на себе взгляд, герцог распахнул черные глаза и промурлыкал:
