Изверги!
Отмечая их путь, поняла, что они хотели приблизиться к тому стражнику, что лежал лицом в грязи, окрашенной в красный цвет. По разорванной одежде предположила: это белоснежная птица постаралась. И пусть он лежал лицом вниз, но дышал, потому как барахтался, двигая руками и ногами. Предположила, что между клеткой есть пустое расстояние. Только поэтому жив.
И вновь перевела внимание на птицу. Она странно себя вела. Будто в нее бес вселился. Она пыталась что-то разгрести, но у нее не получалось, отчего свирепо выдавала устрашающие звуки, уничтожая все на своем пути.
Присмотрелась и увидела, как странно грязь пузыриться и поднимается около ее ног. И еще… птица осторожно передвигалась на определенном участке, чтобы не наступить.
Кто там?
Живая еда? Нет, она так бы не переживала.
Если только…
Оглядела территорию из перьев и выдохнула:
– Да это самка! Там детеныш!
Сердце застучало с бешеной силой. Не могла дышать от переполняющих эмоций! Нужно помочь! Они же забьют ее, а птенец… задохнется.
В клетке творилась ужасающая картина. Стражники безжалостно избивали птиц, стремящихся к белой самке.
Послышался грохот. Повернулась и увидела, как в клетку стали спускаться новые стражники, прямиком направляясь к белоснежному грифону.
Не могла смотреть дальше. Выдала всхлип и бросилась по проходу вниз. Добежала и поняла, что нужно прыгать в жижу.
Вновь подняла глаза и остолбенела. Новоприбывшие стражники бросились на птицу, а она на них, откидывая мощными крыльями на железные прутья. Сжала руки в кулаки и закричала:
– Стойте! Стойте!
Никто не реагировал. Никто не замечал. Все продолжали издеваться над птицами. Понимая, что даже если охрипну – никто не услышит, засунула в рот два пальца и свистнула так громко, что все обернулась.
Кстати, да, свистеть я умела! Соседский парнишка учил, когда вместе гуляли во дворе. У меня был талант, которым я гордилась, пока мама не услышала. Потом… как-то и забыла про свои навыки отчаянной шумелки.
– Кто ее пропустил? – взревел тот, кто находился дальше всех.
– Отойдите! Отойдите от нее! – прокричала, всматриваясь в его лицо, не понимая, почему не слышит меня. Глухой!
Тут меня дернули за руку, что возмутило. Не растерявшись, не глядя, толкнула нахала в сторону, отчего он полетел вниз с криком. Охранник, как поняла.
Наблюдая за свалившимся «мешком картошки», радуясь, что он ничего себе не сломал, подумала, что можно и мне прыгнуть. Вроде как безопасно. Подошла к обрыву и быстро присела, тут же осторожно спрыгивая, посчитав, что так лучше.
– Выйди отсюда! – взревел обиженный парень, очень грязный притом. Весь окунулся. А все потому что такой тощий! Кушать нужно больше и тогда бы не так пострадал. Да уж, поросенок. Отмываться год будет.
Я же замарала только сапоги. Посмотрела вперед, не реагируя на возмущения грязнули, и пошла к птице.
– Да что стоите?! Это же дочь Савины! – взревел третий.
«О да! Совершенно вовремя заметил! Я же дочь Савины!»
– Рты закрыли и не двигайтесь! – закричала так громко, что мой приказ должен был услышать даже тот парнишка, что лежал лицом в жиже. Оглядевшись по сторонам, замечая, что все послушно стоят, кроме белоснежной птицы, продолжающей рвать и метать, продолжила в том же духе: – Никто не смеет двигаться! Или я пожалуюсь матери.
– Выйди отсюда! – взревел тот, что был крупнее всех. Возмущался, но продолжал стоять.
– Не стоит так кричать, нервные клетки не восстанавливаются.
