— Можно мне выдать какой-нибудь список приличий в этом мире? Я его выучу и буду соблюдать, честное слово! Так сложно запомнить всю эту шелуху...
С моих уст слетел нервный смешок
— ...не понимаю, зачем она нужна. Но, раз уж нужна, и раз я тут, то надо играть по вашим правилам, верно?
Персиваль с невозмутимым видом повернулся к коллегам и обратился к усатому темноволосому мужчине:
— Оберно́н, подготовь такой список как можно быстрее и передай его Рэйесу.
— Ты что, серьезно? — брови Обернона взлетели вверх и скрылись за челкой.
— Ну да, — вздохнул Персиваль, устало потирая лоб. — Надо же ему как-то помочь быстрее ужиться в реальной жизни. А мистер Рэйес действительно не помнит банальных вещей и считает само собой разумеющимися какие-то вещи, которые для нас, ну... диковаты. Да и кратковременная память у мистера Рэйеса пока тоже хромает, как мы можем видеть по его поведению. За ним пока нужен глаз да глаз.
Рэйес тем временем, наконец, принял почти приличный вид и аккуратно взял из моих рук рубашку.
— Позволите?..
Он быстро накинул на себя рубашку, и я не успела уловить, в какой момент он перехватил мою ладонь так, чтобы поднести ее ближе к себе и нежно коснуться губами моих пальцев.
— Рад вновь увидеться со столь прекрасной леди, — произнес он низким бархатным голосом.
А указательным пальцем Рэйес ласково погладил мою ладонь.
Внимательного взгляда при этом с меня не сводил. И улыбался уголками губ. Знаете, так улыбаются не сомневающиеся в себе молодые адепты, попавшие в неловкую ситуацию, а знающие в себе толк опытные мужчины, умеющие крутить женщинами так, как им хочется.
Я опешила и растерялась, в который раз за это безумное утро. Давно меня так часто не вводили в ступор. Вообще не помню, когда в последний раз такое было, разве что когда совсем уж подростком была.
Ага, то есть про зубную щетку мы не помним, а умение смотреть в самую душу вот этим пронзительным взглядом осталось на уровне подсознания, что ли? Ох, лучше бы он забыл, как стрелять вот такими вот глазками...
На этом моменте я разозлилась. На себя, на свою странную, слишком острую реакцию на этого мужчину. На самого Рэйеса, который натурально свалился мне на голову. На ректора, в конце концов, за то, что он ввязывает меня во всё это.
Резко отдернула ладонь и демонстративно вытерла ее платком.
— О субординации, я так понимаю, вы тоже ничего не помните? — процедила зло сквозь зубы.
— Читал про нее как раз сегодня, — серьезно ответил Рэйес, поправляя покосившиеся очки. — Но я тщательно изучил информацию об этом и запомнил хорошо, что такого рода поцелуи являются вполне приемлемыми в вашем обществе. И даже — данью уважения. Единственные поцелуи, которые можно применять в официальных случаях, вроде нашего. Не бог весть что, учитывая то, как сильно мне хочется вас поцеловать всё утро, но на безрыбье и рак — рыба. Кажется, так говорят в вашем мире?
Воздухом поперхнулась не только я, но и ректор. Лорд Туареттонг смотрел на Рэйеса не менее возмущенно, чем я. И слов для выражения эмоций не находил. Вернее, слова находились, но сплошь нецензурные.
— А, так вы уже знакомы? — произнес Обернон, нарушая возникшую неловкую паузу.
— В каком-то смысле, — пробормотала я. — Этот бестактный молодой человек свалился на меня с неба, пока я шла к академии. Полагаю, он как-то неправильно вышел из эфира сновидений, хотя я все равно не понимаю некоторых деталей. Но, в общем, пришлось познакомиться. Потом он, хм... Пропал непонятно куда, — сказала, не став пока уточнять про свою подозрительную потерю сознания. — И я совсем не рассчитывала, что встречу его вновь, тем более — тут.
