«Мой несчастный лоб!»
Но вот когда муть разошлась… Иероглифы под моим взглядом сгруппировались и выстроились во вполне осознанные буквы, слова и предложения.
— А вы колдунья? — поинтересовался Ипри.
— Я преподаватель фольклора! — со значением в голосе произнесла Богдана и уставилась в книгу. Я заглядывала драконьей мордой из–за ее плеча, пытаясь вникнуть в сложные для меня магические термины. Спрашивать у озадаченной цыганки побоялась. Но старалась запоминать. Кто знает, может, мне пригодится воскрешение двойственно упокоенной нежити в период темнолуния с помощью кабалистических рун.
Хотя у меня от самого слова «нежить» драконья шкура ознобом покрывалась.
Только открыв четвертую книгу, Сойку оживилась.
— Это нужное! Так–с… под моим руководством. Ты берешь цветок, и начинаем…
И мы начали.
Вот только я ощущала, как холодеют кончики лап, как тело бросает в дрожь, но ничего не происходило. Я уперто повторяла и повторяла. Ипри закатывал глаза, охал и рассказывал, как его накажут и нас… И в красках расписывал, что такое увольнение.
А я все повторяла и повторяла. Наизусть выучила гребаное заклятие. Цветок дважды покрывался инеем, единожды обращался в ледяной и даже окрашивался в другой цвет, правда, тот продержался недолго, а вот становиться живым и пышущим здоровьем не желал.
— А чего это вы с открытыми окнами? — прозвенело тонко.
Никогда и ничему я так не радовалась, как появлению маленькой феи.
Нет, это не было моим первым заклятием под чутким руководством лесной девы. Она рассмеялась, услышав нашу проблему. Подлетев, просто коснулась растения крохотной ладошкой, с той осыпалась лунная пыльца и… Цветок ожил. Выпрямился, потянулся вверх, окрашиваясь в красивый алый.
Милли потерла ладошки.
— Как ты это сделала?
Мы смотрели на наш объект колдовства с восторгом.
Девушка пожала плечиками.
— Я же цветочная фея!
Теперь мое «согласие на ухаживание» стояло на подоконнике. Стекло было вставлено еще ночью торопливым Ипри, повторяющим о своей вечной признательности нам, лучшим лейям в его призрачной жизни.
— Записывай все! И будь внимательна. От тебя зависит, сможем ли мы домой вернуться.
Сойку вздохнула.
— И от меня тоже, — посмотрела сокрушенно. — Да пребудут с тобой мозги, Муратова!
Именно с такого напутствия начался мой первый учебный день.
***
Нет разницы, в каком ты мире. Студенты и преподаватели везде одинаковые. Первые с неистовым желанием в глазах — не учиться, но знать все. Вторые — учить и доказывать, что студенты вообще ничего не знают и не узнают никогда. А если вдруг даже промелькнут признаки некой осведомленности, то это по чистой случайности.
Я стояла в огромной зале с высоким потолком, на котором, словно в лунную ночь, блестели искры далеких звезд. В толпе точно таких же студенток в синих платьях и студентов в темно–синих камзолах. Вот только я заметно отличалась своей светлой шевелюрой. На сцене находились преподаватели. Чуть в стороне я увидела выделяющегося принца АлваАра Таллриана. Его внимательный взгляд некоторое время скользил по студенткам и остановился на мне. Принц слегка улыбнулся и чуть заметно кивнул. Однако этот почти незаметный жест не остался незаметным для внимательных глаз студенток. Кто–то оглянулся на меня, смотря с прямым вызовом, кто–то — с явным интересом. Мне под этими темными взглядами захотелось исчезнуть.
— Тебя явно выделили? — прошептали мне в затылок.
