— Думай. – Он издевательски улыбнулся. – У тебя пять минут.
Пять минут? Да за пять минут ничего не решишь.
— Сутки.
— Пять минут.
Уступать, значит, не хотим.
— Полдня.
— Четыре минуты. – Витор невозмутимо смотрел на меня.
— Один час.
— Две минуты.
Черт. Я судорожно начала размышлять, взвешивая все «за» и «против». Что я имею? Комнату, соседку, вещи. Не густо. Что мне предлагают? Обучение, защиту и кучу условий, обязательных к исполнению.
— А если откажусь?
Витор пожал плечами:
— Айнех догадывается, что ты – не ты. Ему потребуется немного времени, чтобы убедиться в этом полностью. Потом тебя ликвидируют.
— Что значит ликвидируют? – Мой голос внезапно сел.
— То и значит. – Витор с показным равнодушием смотрел в сторону. – В свой мир ты точно не вернешься.
Горло перехватило, на глаза навернулись слезы. Забежала в ванную, заперлась, включила воду и зарыдала. За то время, что я здесь провела, ко мне впервые пришло осознание собственной никчемности. Я никому здесь не нужна. Нужна Ирэне, а не я. От меня избавятся при первой возможности…
Нос распух, глаза покраснели… Как жалко выглядит плачущий человек. Показаться в таком виде перед Витором означало признать свое поражение. Но и без него мне долго не протянуть.
Малене я не могла сказать правду: она не поймет, или не поверит, или сдаст магистру Айнеху. Получается, выбора у меня нет. Зря я рыдала.
Соберись, Лиса, не будь тряпкой. Ты сегодня находилась на волосок от смерти, но по-прежнему дышишь. Не все еще потеряно. Не сдавайся.
Умылась холодной водой и, трезво оценив свое положение, пошла капитулировать.
Витор сидел на том же месте с книгой в руках. Взглянув на мое лицо, обреченно вздохнул (хотя такой вздох полагалось сделать мне), отложил книгу, встал с дивана и двинулся ко мне. Я попятилась - сработал инстинкт самосохранения.
Витор насмешливо изогнул бровь:
— Надеешься убежать от меня в моей же комнате?
Да, глупо.
— Я не буду от тебя убегать, если ты пообещаешь меня не трогать.
Насмешливость сменилась безразличием.
— Я не стану тебе ничего обещать. Можешь идти куда хочешь, тебя никто не держит. — Он вернулся на диван. — Только пути обратно уже не будет.
До меня дошло, что это капкан, ловушка. Ступи один раз – останешься навсегда. У каждого варианта события есть три исхода. В этот раз все три не в мою пользу.
— Хорошо, я согласна.
Победная улыбка тронула его губы.
— Только давай договоримся сразу: без интимных пожеланий.
Витор хмыкнул:
— Дорогая, ты сегодня уже убедилась – мое мужское одиночество есть кому скрасить.
Ах да, как я могла забыть? Ярость накрыла меня волной. Мне бы промолчать, но...
— Не смей называть меня «дорогая», кобель.
Лицо его вмиг превратилось в злобную маску, глаза стали непроницаемо-черными, на скулах заходили желваки. Он прижал меня к стене.
— Ты можешь плеваться словами сколько угодно, но имей в виду – я не терплю оскорблений в свой адрес. Скажешь что-нибудь подобное снова, и я не посмотрю на то, что ты девушка.
И опять я не смогла смолчать.
— То есть бить девушек для тебя в порядке вещей?
Меня придавили к стене с такой силой, что стало тяжело дышать, легкие забились в конвульсиях, в глазах потемнело.
В следующее мгновение я очутилась на диване. В приступе дикого кашля сделала вдох, пытаясь восполнить нехватку кислорода. Голова закружилась, а вместе с ней и комната.
— Ты ненормальный! – прохрипела я и вновь закашлялась.
