Через час, после того как все дела на ферме были сделаны, я вошла в дом – покосившуюся, изъеденную термитами хижину, которая стояла здесь уже лет сто. Прошла на кухню и с гулко бьющимся сердцем и вихрем мыслей в голове уставилась на испещренный трещинами кухонный стол. Обычно беспорядочно заставленные кухонные поверхности теперь были чудесным образом прибраны. На столе царил порядок, все вещи были спрятаны по шкафчикам, мусор выброшен в мусорное ведро. Жестяные банки с сахаром и мукой, по большей части пустые, аккуратно расставлены рядком.
Мой отец явно не мог это сделать, особенно после всех ссадин, полученных на пастбище. А близнецы и подавно не стали бы этим заниматься, даже будь они дома.
В центре стола лежал большой желтый конверт, и при виде него в моей голове вспыхнули воспоминания о нашей последней встрече со старшим братом.
– Ребята, вы ни за что не поверите, что я только что получил! – Томми положил пухлый желтый конверт на чистый кухонный стол с таким видом, словно внутри него лежал слиток золота. Затем отступил назад и победно вскинул в воздух кулак. – Пришел какой-то парень и сказал, что у него особая доставка. Пока что конверт не для меня, но, пап… – На его губах играла безумная улыбка. – Наши молитвы были услышаны. Это то, чего мы так ждали.
– С чего ты взял? – Я подалась вперед, улыбка Томми оказалась заразительна. – Что это?
– Это… – Брат покачал головой и, протянув руку, осторожно коснулся конверта. Он был явно застигнут врасплох и никак не мог подобрать слов.
– Ну же! – усмехнулась я и встала рядом с ним. Меня переполняло предвкушение.
– Приглашение на испытания, – тихо закончил за него отец. – И в случае их прохождения – поступление в колледж.
Слова отца несли в себе странную тяжесть, в них тесно сплелись страх и надежда.
– Колледж? – переспросила я. – Но… я думала, мы не можем себе этого позволить?
– В том-то и дело, Уайлд, – просиял старший брат. – В этом конверте…
– Нет. – Отец встал, подтянул к себе конверт и накрыл клапан рукой. – Нет, Томас. Ты не станешь обсуждать содержимое этого конверта ни с кем, кроме меня. Твоя мать… – Челюсти отца упрямо сжались, как это бывало, когда наша мать еще была жива. Он отказывал ей нечасто; только изредка, если она пыталась настоять на том, с чем он был совершенно не согласен, он мог упереться рогом, как какой-нибудь твердолобый лонгхорн с нашего пастбища. Мне стало интересно, что же в этом конверте могло так его задеть?
– Томас, мы обсудим это с тобой наедине, только я и ты, – сказал он, отворачиваясь. – Посмотрим, что они нам предложат. Не хочу лишать тебя возможности из-за каких-то старых предрассудков.
Томми, глядя на меня, пожал плечами – по-видимому, он так же, как и я, ничего не понимал – и с блестящими от волнения глазами вышел из комнаты следом за отцом.
И вот три года спустя, снедаемая любопытством, я смотрела на такой же желтый конверт. Как и в прошлый раз, на нем ничего не значилось: ни имени, ни просьбы не открывать. Но я знала: этот конверт предназначался моему младшему брату Билли. Незнакомец, спрашивая о нем, называл его не по имени, а просто «мальчишкой». Тем не менее я была уверена, как и в том, что отец позволит Томми уехать в тот престижный колледж.
