Мы пробирались на перрон, пока я высматривала мрачный поезд, облепленный черными черепами. Из него валил едкий и вонючий дым. Он стоял на второй платформе, куда мы уже привели свои чемоданы.
Я посмотрела на поезд и на других родителей. У меня будет ровно пятнадцать секунд, чтобы забраться в чемодан. Недаром я половину ночи репетировала?
5. Глава четвертая. А поезд чух-чух-чух!
Дьявольский поезд, напоминающий готический собор на колесах, уже был подан.
Каждый вагон украшали жуткие крылатые горгульи в позе «я не просто сижу, я какаю!». Зловещая пасть черепа, внутри которой горело адское пламя, украшала сам черный паровоз.
- Пшшшш! – выпустил клубы ядовитых паров поезд, отгоняя нас подальше. Он всячески намекал, что никого не хочет видеть в своих мрачных вагонах.
Родительская головная боль уже занимала кроваво-бархатные сидения и корчила родителям рожи сквозь мутноватое стекло. Кто–то из родительских кошмаров умудрился снять штанишки и показать свое истинное лицо с хвостом.
- Талант, - переглянулись родители, будучи несомненно горды! Ведь никто до этого не додумался раньше их маленького нервотрепателя. – Весь в меня!
По одному стеклу уже стекало что-то коричневое. Пакости начались!
- Веди себя ужасно! – кричали родители, усаживая свои головные боли на поезд. – Но хвост в окно не высовывай!
Мне было страшно отпускать моего малыша. Чемодан попытался убежать, но я умудрилась ухватить его, протянув по земле. Он рвался, перебирал косолапыми паучьими лапками, падал. А я целовала сына в макушку, переворачивала его воротник и лохматила волосы.
- Смотри! Вот тебе пакости! Заходишь, сразу кидай дымовую завесу. И пока все кашляют, как перед смертью, выбирай лучшее место! Понял? – вздыхала я, видя краем глаза, как родственники собрались на перроне в полном составе.
- Мам, ты точно со мной не поедешь? – тихо спросил малыш, сжимая мою руку. Он говорил шепотом. В глазах у него стояли слезы.
- Так, слезы вытер и сопли пустил! Мажешь их об сидение и соседей! - приводила я ребенка я порядок. Даже карманы вывернула наизнанку. И штанину испачкала, чтобы видно было, какой у меня хулиган и сорванец.
- Точно не поедешь? – послышался голосок.
Я смотрела на других родителей. Они махали своим детям, умиляясь, как быстро летит время. Огромные чемоданы были свалены на перроне. Перед самой отправкой их отнесут в грузовые вагоны.
- Как мама учила сопли мазать? – осматривалась я по сторонам. – Правильно, восьмерочкой! Рисуем соплей восьмерочки. И… Чуть не забыла! Обязательно, как сядешь, вытри ноги о сидение напротив. Понял?
- Да, мам, - дрогнул голосок. – А ты будешь мне писать?
- Конечно! Всякий гадости! Каждый день! – обняла я сына, делая вид, что он больно наступил мне на ногу. – Ай! Сынок! Ты что делаешь! Это же мамины новые туфли! Хулиган! Испортил маме дорогие туфли! Ну не ребенок, а исчадье!
Туфли из драконьей кожи на тонкой и острой шпильке я носила уже целую вечность. Когда я их покупала, мне сказали, что сноса им не будет. И правда! Как прокляли! Как только я их купила, у меня на пять лет закончились деньги! Поскольку у меня не было денег на новые, я всем рассказывала, как горячо их люблю.
Я жадно смотрела на то, как мой малыш забирается по крутым и опасным ступенькам поезда и проходит вдоль творящегося безобразия. Визги, вопли, крики и всякие гадости, которые летали по салону, иногда намертво прилипали к стеклам, - ничуть не волновали его.
