Событие-то международного масштаба, приходят позевачить обычные мирные горожане (вдруг они крыс боятся?!), журналисты с камерами шмыгают, а тут – мы… с крысой…
И, главное, отказаться от неё уже нельзя: парень ушёл, крыса бездомная, её судьба в Аканволд привела.
А если из Музея с крысой выпрут – пристроить уже никуда, просто невозможно никуда успеть забежать погостить на часок и крыску оставить на передержку – Практика вот—вот начнётся…
– Здравствуйте! – бодро сказала Мама, демонстративно ставя клетку с крысой на стойку ресепшна и доставая из кармана свой абонемент. – А мы сегодня с крысой… Можно?.. – и застенчиво добавила: – Нам её только что в автобусе подарили, девать некуда… домой отвезти уже не успеем…
– Можно, – привычно вздохнула вахтёрша, которая уже хорошо знала Маму, – но если посетители будут возражать, нам наверно придётся вас попросить с ней выйти…
– Договорились! – улыбнулась Мама.
Белая крыса в голубой клетке задумчиво втягивала носом воздух, трогала его усами – ей явно нравился запах благовоний.
– Ой, какая красавица! Можно погладить? А она не кусается? – посетители окружили Маму и Алису, вошедших в зал. Крыса не кусалась, и вообще чувствовала себя как дома. Монах-переводчик заметил крысу первым из всех лам, – и, улыбаясь, подошел к Маме.
– Можно с крыской? – немного неуверенно спросила Мама. Как буддист она знала, что крыса имеет право быть на Практике, но в политкорректности этого – относительно Музея – сомневалась.
– Конечно, – удивился Монах. – Она такое же живое существо, как и мы. – Погладил крысу через решетку по розовому носу и что-то ей шепнул. Потом заговорщически улыбнулся Маме и ушел готовиться к Практике.
Потом началась практика, долгая, с музыкой, пением и начиткой мантр… крыса прислушивалась и принюхивалась – и даже не вздрагивала на рёв фанфар. Видимо, что—то понимала.
В этот день крысу приласкали и угостили все монахи, и не только они. «С таким количеством благословений и Заслуг она в следующей жизни наверняка родится не просто человеком, но и просветления скоро достигнет! Если не нагрешит… Белая – значит, это последняя жизнь в зверином мире. Следующее рождение – уже человек» – сказал Геше.
Так в Аканволде прибавился жилец. Сперва её нарекли Навсикаей – в честь Миядзаковской принцессы, но после поедания шторы, дорогущей футболки и прокусывания кошачьей лапы переименовали в Накосявыкусикаю – а попросту – Наську.
Так и живёт, единственная в городе (а может, и Мире!) крыса, видевшая Зелёную Тару в её дворце, принявшая благословение из рук восьми странствующих буддийских монахов – Лам под предводительством Настоятеля буддийского монастыря, Ректора Университета, профессора философских наук, приехавших из Индии в маленький российский городок…
Возможно, именно ради неё.
Не хвалите незнакомых крыс!
А впрочем…
История Восьмая. Дорога в школу
– Жрать хочу! Жрать хочу! Жрать хочу! – универсальный будильник с самозаведением, самонаведением и отвратительным поведением скачет по спине Мамы.
– Отвали! – Мама, укрытая с головой одеялом (Джа не комар, руки откусывает!) делает попытку сбросить Джаку, перевернувшись с живота на бок, но Джа уже однажды на этот номер купилась. Поэтому сейчас выполняет акробатический цирковой номер «гимнаст на вращающемся бревне». Перебирает лапами, вращая Маму на одном месте. Мама ворчит, Джа мурчит и в восторге когтит одеяло.
