«Хочешь, вечером погуляем или в кино сходим?»
Она подумала и ответила:
«Можно…»
«Где встречаемся?»
«Давай здесь, в восемь…»
«Договорились!»
В восемь я, сторонясь бесцеремонных вечерних компаний, ждал ее на подступах к дому. Она неожиданно выплыла из-за угла, словно аккуратное темно-сиреневое облако. Заметив меня, она опустила глаза, а подойдя, вскинула их и улыбнулась.
«Какая ты классная!» – не сдержался я, разглядывая ее заминированное, приталенное платье с крошечными рукавчиками, которое, обнажая ее тонкие руки и ноги, делало ее похожей на миниатюрную фарфоровую статуэтку с комода моей бабушки.
«Правда?» – с радостным недоверием воскликнула она.
Ее гладкие, зачесанные назад волосы были схвачены на затылке мохнатой сиреневой резинкой, а чистое, покрытое ровным загаром лицо сияло смущением. Я испытал гордое удовлетворение от своего выбора, за которым тут же последовало короткое разочарование: для моих похотливых планов эта смущенная девочка ни с какой стороны не годилась. Но ведь на пляже она была совсем другой!
В тот вечер мы гуляли долго и с наслаждением. Она оказалась не по возрасту рассудительной, легко схватывала суть, вопросы задавала четкие и разумные, где надо, охала, где надо, молчала. Когда я вспомнил про спор, который возник у меня с классной в конце учебного года, она схватила меня за руку и воскликнула: «Подожди, подожди! Ты что, так ей и сказал: не ваше дело?» И когда я подтвердил, рассмеялась с радостным удовольствием. Мы шли, и я поглядывал на нее с крепнущим удовлетворением.
«Ну, теперь я могу тебя проводить?» – спросил я, когда мы возвращались.
«Проводи…» – согласилась она.
Соединив нашими следами несколько дворов-близнецов, мы остановились и укрылись под березами.
«Дальше я сама… – сказала она и, нерешительно переступив, вдруг произнесла своим насмешливым пляжным голосом: – Можно, я тебя спрошу?»
«О чем?»
«Почему я?»
«Что – ты?» – не понял я.
«Ну… почему ты решил дружить со мной? Ведь полно других девчонок! Я знаю, любая из нашей школы рада с тобой дружить! А я – кто я такая?» – тихо и напряженно говорила она, глядя на меня немигающими глазами.
Вот это проницательность, вот это интуиция! Подцепила, как шкодливого щенка! Да, Наташка, ты правильно догадалась – сначала хотел без проблем залезть тебе под юбку, да после сегодняшнего вечера вижу, что ошибся! Ты классная девчонка, и я буду честно с тобой дружить!
«Потому что ты самая классная девчонка из всех, кого я знаю!» – с чистым сердцем признался я.
«Тебе, наверное, что-нибудь про меня рассказали…» – не унималась она.
«Что рассказали? О чем?»
«Ну, что-нибудь плохое…» – мучилась она.
«Да никто ничего мне не рассказывал!» – занервничал я.
«Так вот: если будут рассказывать – никого не слушай, понял? Врут они всё!»
«Да не собираюсь я никого слушать! Я что, сам не вижу, что ли?» – разволновался я.
Она выступила из бутафорской тени берез и с усмешкой спросила:
«Обратную дорогу найдешь?»
«Найду!»
«Тогда пока!» – и круто развернувшись, зашагала под немигающим взглядом фонарей.
На другой день я, как обычно отправился на пляж, но ее там не нашел. Я поинтересовался у подруги, что с ней, но ничего вразумительного не услышал. Не появилась она у нас и вечером.
Следующий день оказался пасмурным, и я, не зная, куда себя деть, в самом гнусном настроении слонялся по квартире, выглядывал с балкона во двор, спускался вниз и обшаривал глазами укромные места. Натальи нигде не было.
