– Прости, что беспокою, – начал Сергей, – но я з-з… Можно войти?
И Алекс понял, что пора переключаться на вход. При освещении лицо Сергея выглядело довольно непривычно. Всегда задумчивый и уверенно-серьезный, он был явно взволнован и чем-то обескуражен.
– Ты д-давно был в лесу? – спросил Сергей, как-то чересчур машинально расстегивая тулуп. И, вдруг, осененный своей догадкой выпалил, – Ты тоже слышал? Ну, какой-то урод…?
– Как бы это поточней сказать…, – почесал бороду Алекс. И решил – пусть расстегивает.
Сергей ему нравился. Алексу вообще нравились люди, способные бросить избранный ими когда-то жизненный путь и не побоявшиеся пойти по иному. В них чуялось что-то родственное. Какой-то внутренний импульс, способность к движению, к удивлению, к поиску. В сущности, не важно чего и где, так как эта искренняя потребность в поиске, видимо, действительно важнее многих других вещей, которым почему-то придают значение.
– В общем, я его видел, – как можно спокойнее ответил Алекс, – Какой-то свихнувшийся вояка. Недалеко от болот.
– От болот? – Сергей странным задумчивым движением наконец высвободился из тулупа и бросил его на скамью. – Что он там делает?
– Орет.
– Как это…?
– Да вот так вот: «А-а-а-абля-а-а-а-а-а!» – попытался изобразить Алекс. Но попытка вышла довольно бледной. – Ты яичницу будешь?
– Ага. Точно, – согласился Сергей. – Мне даже показалось, там кто-то стрелял.
– Да это он в меня, – скромно признался Алекс.
– В тебя?!
– Ну. Ты с хлебом будешь?
– А ты?!
– Чего я? Я туда прямо в сковородку немного черного покрошил. Горчицу принести?
– Дык… Какой горчицы? Он тебя не ранил?
– Контузил, – ответил Алекс и поведал, как все происходило. Немного подгоняя повествование из-за обострившегося при виде яичницы чувства голода. И, пока говорил, отметил, что в его голове крутиться странная, но четкая, словно не его, мысль: «Приближается… Приближается…» – снова говорил некто внутри него.
Алекс замотал головой. Такого с ним не было уже давно. Неужели он слышит? Внутреннее слово…? Или от резкого попадания на природу слегка выехал за грани? Или слишком мало спал? Нет, следует сосредоточиться.
– А может, хлопнем по рюмахе? – предложил он. Раньше, в таких ситуациях это помогало. – Давай? Для аппетита!
Сергей почесал затылок.
– Ну… Не знаю. После всего… Когда ты шел…, – его взгляд тревожно сосредоточился на жидкости уже выливающийся из бутылки. – Ну, ты, когда шел, ничего, как бы это сказать… необычного не заметил?
– В каком смысле? – Алекс наколол на вилку приличный фрагмент яичницы, в котором был желток, кусочек черного хлеба, немного расплавленного сыра и зеленый лук. Вот этим он сейчас и закусит. – Понимаешь, если все, что происходит сейчас в лесу считать обыденным, то нет.
– Да я не об этом. Ну вообще… Все вокруг.
– Вокруг? Сказка? – коротко ответил Алекс и выпил. Затем намазал приготовленный фрагмент хорошим слоем горчицы, плотоядно оглядел свое творение и сунул в рот. – Зна-вешь, там все такое бе-гое, запо-гофшенное! Погода – у-у-у-у-у!
– А деревья? Ты когда выходил в поле напротив Петуховой горы, деревья там внизу видел?
– Нет, – после первого куска стало очевидно, что яичница слишком мала для двоих, и Алекс мысленно перенесся в чулан, вспоминая, что же еще там осталось. – Наверное, в поле сейчас лыжня немного левее.
– Ничего подобного! Я шел снизу. Их там просто нет! Как и Петуховой Горы. Одно поле и… кусты какие-то!
