Сердце в груди глухо забилось. Разум твердил, что это совпадение. Ну в самом деле! Шарф и шляпу многие носят. Но внутренний голос нашептывал, что это преступник, заставляя напряженно всматриваться в фигуру у столба. Если Аконит действительно вернулся полюбоваться работой полиции?
Незнакомец тем временем заметил, что за ним наблюдают. Он отбросил сигарету, засунул руки в карманы и развернулся, хромая в сторону ближайшего переулка.
Кора задрожала, следя, как он растворяется в поднимающемся тумане. Он хромал! Как и говорил Генри!
Неужели убийца действительно вернулся поглазеть? А может, его тянет к местам преступлений? Но он, кажется, не собирался ничего предпринимать. Заметив девушку, вышедшую из дома и бредущую вдоль забора, он скрылся. А что, если он проследит за ней?
Сглотнув, Кора помотала головой. Ее подмывало вернуться и попросить кого-нибудь проводить ее. Но тогда отцу точно сообщат. Рисковать нельзя, ведь ничего ужасного не произошло. Тип подозрительный, да, однако он уже ушел. А вечер не поздний, на улицах еще есть прохожие.
Вокруг прогуливались люди. Мимо проехал кеб, стуча колесами по брусчатке. Когда цоканье лошадиных копыт осталось позади, с Корой поравнялись две дамы преклонного возраста в сопровождении крепкого молодого мужчины. Они посмеивались, беседуя о предложении для некой мисс.
Решение пришло само. Кора обогнала их, а затем спокойно пошла дальше, изредка оглядываясь. Держась впереди, она находилась в их поле зрения. В случае чего убийца точно не останется незамеченным!
Постепенно тревога отступала. Голоса все еще слышались за спиной и успокаивали. Навстречу брела пара джентльменов с тростями, чуть дальше – женщина с мальчиком за руку, а за ними, судя по всему, спешила нянька; на другой стороне улицы сразу трое франтов посмеивались, перебрасываясь строчками стихов. И в целом, чем чаще ей попадались кафе и кофейни, тем больше становилось людей. Да и сам район был относительно спокойным.
Впереди показалась знакомая вывеска любимой с детства кондитерской, которая звалась именем вкусного торта – «Багровый велюр». Кора расслабленно улыбнулась. Отсюда до дома рукой подать: дойти до поворота, через арку меж домов, немного по парку – и вот уже красная крыша кирпичного дома. Интера[12] три, и на месте.
Живот заурчал, напоминая о пирожных.
Колокольчик над дверью звякнул. Кора приветливо улыбнулась бариста, который узнал ее:
– Добрый вечер, мисс. Фисташковые пирожные еще свежие!
– А «Велюр»?
– Один остался.
– Я заберу! И к нему два фисташковых, вишневое, лимонное и с клубникой. Все с собой.
Кора отказалась от предложенных напитков и оплатила чек, лениво наблюдая, как упаковывают сладости, а затем оглянулась на посетителей.
В небольшой кондитерской умещалось около десятка миниатюрных круглых столиков на двоих. Именно поэтому сюда чаще всего захаживали парочки в сопровождении бдительных матушек. Зим двадцать назад эта культура встречалась повсеместно, однако теперь и такие свидания, и сам институт брака отходили на второй план.
Зал был полупустым, оттого заметнее выделялся занятый в дальнем углу столик. Он обычно никого не интересовал. Кора зачастую занимала место рядом, у окна, а потому знала, что, сидя у дальней стены, можно видеть и вход, и всю кондитерскую с его посетителями. Сейчас в углу зала еще и сгущалась тень, не давая рассмотреть гостя.
По коже пробежались мурашки, страх вновь вернулся, она захотела удрать. Вдруг за столиком сидит именно тот незнакомец, что курил у фонаря? Она сглотнула и отвернулась. Лучше не пялиться. Если это не он, она проявляет невежливость, а если все же он…
