Саше не была нужна миска с розеткой и большие тарелки для его магического действа не годились, поэтому он попытался осторожно вытянуть средних размеров тарелку из середины фарфоровой пирамиды. Однако, когда он потянул на себя облюбованную тарелку, на него двинулся весь сервиз.
– Ой! – Испуганно прошептал Саша, задвигая тарелку обратно.
Но здесь, как назло, его нога продавила картонный ящик, на котором он стоял, и проникла внутрь. В ящике оказались стаканы, которые громко захрустели. Саша качнулся назад, также качнулся на него сервиз. Бережно уложенный мамой и горячо ею любимый, чешский фарфоровый сервиз на двенадцать персон, редчайший дефицит советских времен, все это изящное скопление тарелок, блюд, чашек, чашечек, мисок, как в замедленном кино, стало валиться на Сашу. Саша попытался придержать сервиз руками, но его ноги были заняты кромсанием маминых стаканов, и такую сложную нагрузку щуплое тело Саши Бякина не выдержало. С взрывоподобным грохотом сервиз обрушился вниз.
Суповая миска упала на многострадальную Лешкину голову, куда до этого падал чайник. Леша повалился на пол вместе с превращающимся в осколки сервизом.
Хотя в доме и ревела музыка, грохот разбивающегося сервиза Альбина услышала. Такой гром трудно не услышать. Наверное, с таким же чудовищным грохотом сходит с гор убийственная лавина, или взрывается вулкан.
Обеспокоенная Альбина Степановна прибежала на источник шума и застыла потрясенная. Уж лучше бы на ее глазах ушел под землю город с миллионом жителей, или прокатилось цунами. Ее бесценный сервиз, доставшийся как трофей от какого-то уже давно позабытого мужа, это богатство, которое она не выставляла на стол даже по большим праздникам и только бережно ласкала, иногда стирая с него пыль, лежал теперь на полу в невзрачных осколках, среди которых елозился помятый Лехоша. Над сервизом стоял на стуле и хрустел стаканами Саша. Его блеклые глазки выпучились на манер совиных, а и без того бесцветное лицо приобрело цвет хорошо выбеленной стены.
– Мам, а где ты такие чулки купила? – Некстати спросил Лехоша. Иногда такие вопросы, заданные невпопад, спасали его от маминого наказания, но не в данном случае.
– Что это? – Очень четко, и даже как-то спокойно спросила Альбина Степановна. Что могли ответить на этот вопрос Саша и Леша? «Это твой сервиз, мама, разве не видишь? Был и нету, одни осколки остались». Страшно, что даже свалить друг на друга было нельзя, что часто в таких случаях делалось. Оба преступника были пойманы на месте преступления после совершения святотатства.
Альбину охватил гнев.
Альбина в гневе.… Это не просто слова. Это формула ядерного распада, цепной реакции атомного взрыва. Это смертоносная вспышка сверхновой, несущая гибель всему живому на многие тысячи световых лет вокруг. Это темная, разрушающая сила вселенной, всех ее стихий, вместе взятых. Что там какие-то стаи гиппопотамов или дивизии вымерших тираннозавров, одна Альбина, если ее раздраконить как следует, становится страшней и опасней всего мезозойского зверинца.
Лицо женщины странным образом перекосилось. Вспыхнул пламень неземного зла в белесых, как у всех Бякиных, глазах. Завитые в мелкую колечку волосы зашевелились на манер кос Медузы Горгоны. На обнаженных руках вздулись вены и мышцы. Альбина сорвала занавеску, прикрывающую дверь, вместе с занавеской упала гардина. Из гардины свирепая женщина вырвала стальную трубку. Потом в лицо детям была брошена фраза, заставившая их испугаться еще сильнее.
