Друзей в маленьком поселке у меня было много – точнее практически все, с кем я учился и раньше ходил в детский сад. Мы жили одной немногочисленной, но дружной семьей. Но самым близким другом в пятом-шестом классах у меня оказался Серёга Загоранский. В это время мы были с ним неразлучны. Наверное, потому, что у наших родителей совпадал режим рабочего времени, и мы одновременно оказывались бесконтрольными после школы и до тёмного времени суток. А ещё у наших родителей дома были установлены телефоны, и нам легко было сорганизоваться, чтобы вместе куда-нибудь двинуть, невзирая на погодные условия. Зимой погода была практически каждый день в пределах минус пятидесяти градусов, а то и ниже.
Серега был великим изобретателем. Ему в голову постоянно приходили какие-либо идеи, которые он непременно воплощал в жизнь, его ничто не могло остановить. С ним зимой мы строили из снежного наста крепости, где потом, разведя костерок, проводили свое свободное время. Летом строили плоты и плавали на них по озеру – котловану, оставшемуся от добычи глины для кирпичного завода. По Серёгиному проекту мы из труб выгибали салазки, потом на них катались с терриконов, оставшихся от когда-то действующей шахты.
– Ты видел у Шушпанникова офицерский ремень? – как-то спросил меня Серёга. Витька Шушпанников был старше нас лет на шесть-семь, уже собирался в армию. Он был любимцем публики (в полном смысле слова) – пел на сцене местной художественной самодеятельности.
Конечно, видел я ремень. Где такой возьмешь? У наших пацанов ни у кого таких нету.
– Я знаю, где можно взять такой ремень! – сказал Серега, – К нам в столовую приезжают обедать водители с трассы. И бывает, что у них одеты ремни на спецовку, бывают даже офицерские. Можно с ними поменяться – им какая разница, какой ремень – солдатский или офицерский носить на робе.
Серега в столовой был завсегдатаем. Его мать была заведующей этой столовой, и он всегда там обедал. И я часто ходил с ним, составив компанию. Идею Сереги я воспринял скептически. У меня бы и смелости не хватило подойти к взрослому человеку с каким-то обменом.
Но Серега строил планы: «Нужно просто все время носить ремень и точно, когда-нибудь можно будет поменяться».
Я даже предположить себе не мог, что его план может воплотиться так быстро. В один из дней, мы уже поели и собрались выходить из столовой, как вдруг в неё ввалило человек пять шоферов. Тут Серёга толкнул меня и показал взглядом на пожилого мужчину в ватных штанах и унтах. Штаны его держались не только на подтяжках, но и были опоясаны потрёпанным офицерским ремнём.
– Эх! – сказал Серёга, – я ремень не надел сегодня.
– У тебя есть ремень? – спросил он меня.
На мне был надет новенький морской ремень, который я совсем недавно выменял у своих пацанов с большим трудом.
– Давай твой поменяем! – предложил Серёга.
Я тоже понимал, что такого шанса больше не будет. Но морской ремень было жалко. Лучше бы солдатский поменять. Мы стояли и ждали, когда водители пообедают. Когда они пошли к выходу, Серёга, видя состояние моей внутренней борьбы, сказал: «Давай я поменяю, пока мужик не ушёл!». Я быстро отдал ремень ему.
– Дяденька, давайте поменяемся?! – подошел Серёга в мужчине. Тот удивился, что мы предлагаем такой красивый ремень за какую-то рухлядь. Он, так и сказал, как рассчитывал Серёга: «Мне разницы нет, какой ремень». Когда же он стал надевать мой ремень, он вдруг не стал сходиться на его грузном торсе, одетом в ватные штаны. Но видя наши печальные лица, сказал: «Да ладно, отвезу сыну, пусть пацан обрадуется!»
