Актуальные проблемы Европы №1 / 2011 - страница 24

Результаты не заставили себя долго ждать. Мировой экономический кризис обнажил прокрустово ложе Европейского союза.

29 апреля 2010 г., выступая в Берлинском университете имени братьев А. и В. Гумбольдтов, президент Чехии Вацлав Клаус заявил о том, что европейская интеграционная политика потерпела крах [Президент Чехии]. Евросоюз принес европейцам не столько свободы и благосостояния, сколько регламентированности и унификации. Экономической удавкой европейских стран стало евро, политической – Брюссель.

Единая европейская валюта лишила экономики европейских стран возможности избежать тяжелейших последствий экономического кризиса с помощью механизма девальвации национальной валюты. «Без евро Афины могли бы обесценить национальную валюту и таким образом решить проблему выхода из кризиса, – комментировал Клаус положение в Греции. – Но сейчас это невозможно, – сказал президент. – Поэтому страны зоны евро должны взять на себя ответственность. Теперь Грецию следует финансировать извне» [Президент Чехии].

При этом чешский президент высказался против идеи усиления политических полномочий Брюсселя в целях выравнивания условий жизни в странах ЕС. «Я не хочу иметь родину всех европейцев, организованную сверху», – заявил он. Более того, по словам Клауса, национальным государствам следует вернуть себе часть полномочий и прав, переданных Брюсселю, так как «гражданство не может возникать на континентальном уровне, а только в рамках государств» [Президент Чехии].

Таким образом, Европа, являвшаяся на протяжении многих веков источником различных универсалистских идей, сама стала заложницей собственной универсалистской продуктивности. Сегодняшняя европейская универсализация превратилась в тотальную унификацию, которая вредит и самой Европе.

Современный кризис начался как кризис плохих долгов, которые на порядки превосходят долги времен Великой депрессии. Возникли они вследствие доминирования в течение 30 лет в структуре западной экономики спекулятивной модели получения прибыли за счет эмиссии. Создание такой модели стало возможным только в условиях, когда нажива превращается в единственную цель экономической деятельности.

Основная система ценностей средневекового мира, как мы уже показывали выше, исключала наживу в качестве главной цели и магистрального вектора социокультурного развития. Британская капиталистическая экономика создала такую систему. Сегодня она построена не просто на стяжательстве, а на откровенном грабеже товаропроизводителей и покупателей целых стран и регионов. Конечно, у такой практики была своя прелюдия.

Предыстория вопроса восходит к экономической деятельности, сложившейся в итальянских средневековых республиках, среди которых особенно выделялись Венеция, Флоренция, Генуя, Милан и др. Обогатившиеся не только честной торговлей, но и путем ростовщичества, военного разбоя периода Крестовых походов, прежде всего грабежа Константинополя в 1204 г., и другими сомнительными средствами, они возвели наживу в ранг добродетели.

Вот как на эту тему говорит Линдон Ларуш: «Процесс коллапса власти Византии в пользу мятежной Венеции приблизительно в 1000 году нашей эры создал империю, которой фактически управляла венецианская олигархия финансистов, владевшая военной властью в качестве инструмента вплоть до краха норманнской власти, произошедшего как следствие финансового кризиса XIV столетия, известного как “Новый темный век”» [Ларуш, 2008, 18 октября]. Ларуш не упоминает, видимо, неизвестную ему антивизантийскую направленность западноевропейской системы, в рамках которой венецианцы были мощной политической и экономической группировкой.