Безвекторное развитие политической системы Беларуси усугублялось крайне низкой политической сознательностью населения, которое в первой половине 1990-х годов еще попросту не идентифицировало себя как независимую нацию, способную влиять на развитие страны. Как результат – уже к середине 1990-х годов стало крепнуть понимание, что подобная политическая система неэффективна. Нагляднее всего это подтверждали многочисленные социально-экономические проблемы, а также неспособность правительства найти выход из экономического кризиса.
Для преодоления слабости политической системы было решено создать пост президента, чтобы определить вектор дальнейшего развития страны. Однако итоги выборов, прошедших в марте 1994 г., были весьма неожиданными. Победу одержал малоизвестный депутат парламента А. Лукашенко. При этом вопреки ожиданиям победа кандидата, не представлявшего широкую политическую силу (партию или движение), не позволила решить старые проблемы и, более того, – сделала белорусскую политику еще противоречивее. Парламент страны по-прежнему сохранял значительные полномочия, что ограничивало свободу действий президента и его администрации.
Все эти противоречия после избрания в 1995 г. нового парламента привели в 1996 г. к серьезному конституционному и политическому кризису, в котором победу (не без поддержки России) одержал белорусский президент. В ноябре 1996 г. он провел референдум, на котором 70,45% голосовавших белорусов поддержали новую редакцию Конституции, расширившую президентские полномочия. С этого момента и берет начало современная белорусская политическая система и режим, сохранившиеся в своем первоначальном виде вплоть до конца 2014 г.
Широкие президентские полномочия и ослабленный парламент легли в основу становления белорусского авторитаризма, где президентская ветвь власти со временем стала монополистом на политическом поле страны. Политическая оппозиция была постепенно вытеснена из этого поля, стала внесистемной и находилась под постоянным давлением государственных СМИ и контролем силовых структур, а ее электоральные возможности на выборах были минимальными. При этом приходится признать, что и сама оппозиция отличалась крайне низким уровнем централизации и активности в неэлекторальные периоды. К политической кампании 2015 г. ее влияние достигло своего минимума за все годы белорусской независимости.
Политологи характеризуют белорусский режим как персоналистский и авторитарный. Такую оценку дал ему, например, американский ученый Г. Иоффе, который провел несколько интервью с белорусскими властями, в том числе и лично с А. Лукашенко [Иоффе, 2011, с. 31]. К отличительным чертам режима также относят его любопытную внутреннюю «защиту» – электоральность (непосредственное общение президента и народа), которая не предусматривает существование других политических элит, кроме действующего главы государства.
Главной опорой белорусского авторитаризма, позволившей ему оставаться стабильным и воспроизводиться во времени, стала экономическая система. Ее принципиальным отличием от ряда других систем постсоциалистических стран было и остается отсутствие широкого частного сектора2. Сравнивая Беларусь с этими странами, можно утверждать, что это имело важный политический эффект, так как исключило влияние крупного капитала на принятие решений и, как отмечал Г. Иоффе, обеспечило значительный экономический рост без сосредоточения его социального эффекта в руках определенных групп лиц вне высшей номенклатуры во главе с президентом [Иоффе, 2011, с. 45–46].
