Актуальные проблемы Европы №3 / 2010 - страница 5

Восемь раундов расширения весьма существенно повлияли на географические рамки деятельности НАТО. Еще в 1949 г. Альянс отклонился от первоначальной идеи, выраженной в его названии, приняв в свои ряды Италию, средиземноморское государство, не входящее в зону Северной Атлантики. Последующие раунды расширения за счет Восточного Средиземноморья, Центральной и Восточной Европы вывели Североатлантический союз еще дальше за пределы региона, предусмотренного Вашингтонским договором. Однако первоначальное название осталось, несмотря на тот факт, что для современного названия Альянса более подходило бы определение «евроатлантический».

Важная характерная черта НАТО, связанная с расширением, проявилась в публичных заявлениях либерально-демократического толка. Идеологическое обоснование Альянса ясно излагается во введении и в ст. 2 Североатлантического договора. В них союзники заявляли о своей решимости «защищать свободу, общее наследие и цивилизацию своих народов, основанные на принципах демократии, свободы личности и законности». В ст. 10 оговаривалось, что «любое европейское государство, способное развивать принципы настоящего Договора и вносить свой вклад в безопасность Североатлантического региона», может получить приглашение присоединиться к Договору при условии консенсуса государств-членов. Отсюда можно логически сделать вывод, что принцип демократии должен был бы быть одним из ключевых критериев и необходимым требованием для вступления в Альянс. Однако это условие ясно не прописано в ст. 10, и создается впечатление, что основатели НАТО не считали это важным. Это стало совершенно очевидно, когда в высшей степени авторитарному режиму Португалии предложили присоединиться к клубу основных членов Альянса. Это было сделано исключительно по причинам военно-стратегического характера, с полным пренебрежением к демократическим ценностям. Приглашение и само вступление Португалии в Североатлантический союз серьезным образом подорвали претензии Альянса считаться союзом либерально-демократических стран.

Более того, в 1951 г. члены НАТО, родоначальники Альянса, серьезно обсуждали вопрос о приглашении в свои ряды наряду с Грецией и Турцией также Испании и Югославии, где в то время существовали жесткие тоталитарные диктаторские режимы. Этот шаг в контексте распространения НАТО на район Средиземноморья публично защищал исключительно из военно-стратегических соображений генерал Д. Эйзенхауэр, бывший тогда Верховным главнокомандующим вооруженными силами НАТО в Европе, который вскоре был избран президентом США. В ходе дебатов внутри НАТО в основе большинства возражений лежали причины иные, нежели недемократический характер политических режимов в этих двух государствах. Например, резкое возражение Италии касалось нерешенного спора о будущем Триеста и границе между Италией и Югославией. Однако два диктатора – генералиссимус Ф.Б.Франко в Испании и маршал И.Б. Тито в Югославии – довольно прохладно отнеслись к идее вступления в НАТО. Тем не менее были найдены прагматические решения, и вскоре оба государства оказались косвенно связаны в военном отношении с Альянсом. В том, что касается Испании, это было сделано благодаря двустороннему Договору о дружбе, посвященому сотрудничеству в сфере безопасности с США (1953), который позволил создать четыре американские базы на испанской территории. Югославия, со своей стороны, заключила трехсторонний оборонительный союз с двумя членами НАТО (Грецией и Турцией): в августе 1954 г. в Бледе (Словения) был подписан Договор о сотрудничестве и взаимопомощи. В период 1950–1956 гг. военные стратеги НАТО рассматривали Югославию в числе неофициальных стратегических союзников на случай континентальной войны с советским блоком.