Актуальные проблемы Европы №3 / 2013 - страница 16

Важнейшей проблемой для России стал скачкообразный рост в постталибском Афганистане производства и нелегального экспорта наркотиков (в настоящее время страна производит до 90% всего мирового производства опиума) (8, с. 62), что для РФ, по существу, превратилось в проблему национальной безопасности (3, c. 222–230). Москва неоднократно ставила вопрос (в том числе в рамках встреч Совета Россия – НАТО) о необходимости МССБ и НАТО уделять серьезное внимание антинаркотическому направлению их деятельности в Афганистане. Однако в течение длительного времени Вашингтон и Брюссель, по существу, игнорировали обеспокоенность Москвы. Большее понимание (в связи с возрастающей проблемой афганских наркотиков для Старого Света) проявлялось со стороны западноевропейских членов НАТО, особенно Франции, а также Великобритании (первая стала инициатором так называемого Парижского пакта, а Лондон взял на себя координирующую роль в рамках МССБ). К концу 2005 г. удалось наладить некоторое сотрудничество по линии ФСКН России – МССБ (в частности, в 2005 и 2010 гг. в России были созданы два центра подготовки специалистов для антинаркотических ведомств Афганистана и государств Центральной Азии; в ИРА проведены совместные с МССБ антинаркотические мероприятия. Одновременно НАТО демонстративно и без объяснения причин оставляет без внимания высказанное еще несколько лет назад Москвой предложение о налаживании соответствующего сотрудничества между МССБ и ОДКБ, которая проводит регулярные операции по перехвату наркотиков из Афганистана. Такой подход Брюсселя расценивается в России прежде всего как общее нежелание Альянса рассматривать ОДКБ как равноправного партнера (6). Кроме того, Россия настаивает на том, чтобы перед завершением натовской опеки над международными силами итог их деятельности в соответствии с решениями СБ ООН был бы вновь обсужден на Совете Безопасности.

Повышенное военно-политическое внимание в концепции «северного маршрута» уделяется центральноазиатским республикам бывшего СССР. Долговременное сотрудничество с ними (в том числе путем аренды территории под перевалочные пункты Альянса) с американской стороны видится и через призму долговременного закрепления в этом чувствительном для интересов России регионе между Средним Востоком и Южной Азией. Да и правящие элиты центральноазиатских государств также не исключают использования фактора американского присутствия в регионе в своих интересах при диалогах с Москвой и Пекином. Особо заметно такая линия в последние годы проявляется со стороны Ташкента (см.: 7, с. 34–48).

В начале мая 2012 г., в годовщину ликвидации У. Бен Ладена и в преддверии очередного саммита НАТО в Чикаго, президент США Б. Обама совершил блиц-визит в Кабул для подписания с афганским руководителем Х. Карзаем Соглашения о стратегическом партнерстве на десятилетний период после планирующегося вывода войск из Афганистана в конце 2014 г. Работа над документом длилась более года, и с афганской стороны на его выработку потребовалось специальное одобрение Лойа джирги – высшего общенационального совещательного органа страны. Обращало на себя внимание, что провозглашенные на «переходный период» задачи Вашингтона уже не включали многих важных приоритетов и задач, которые администрация ранее ставила перед собой как в операции «Несокрушимая свобода», так и на первоначальном этапе существования постталибского правительства Х. Карзая. В частности, ничего не говорилось о том, какого вида и какой политической ориентации в США хотели бы видеть власть в Кабуле после 2014 г., не давались какие-либо рекомендации в части демократических принципов, прав человека и т.п. (19, с. 27–28).