Парень он был, в принципе, спокойный. Как плюшевый медведь. Но после первого дня в поликлинике он даже до родимой ординаторской стационара дойти не мог. Медсестры с санитарками донесли. После того как нашатырём облили и коньяка, разжав зубы шпателем, всю бутылку влили.
Ну, день-два – путь тернист, но постижим – смог Димка врубиться в работу этого молоха, медсестру на писанину посадил, что значительно убыстрило процесс. Потому как он в режиме надиктовывания стал работать. Пока он пальцем в заднице исследует, параллельно текст проговаривает. Тогда всякие разные печатные шаблоны только входили в моду и не особо приветствовались администрацией, и всю эту хрень: «Общее состояние удовлетворительное. Предъявляет жалобы на отсутствие уверенности в завтрашнем дне», – надо было вручную писать. Каждый раз. Димка молотком прибил к двери объяву – «Те, вашу маму и папу, кто на плановую госпитализацию – с 8.00 до 12.00. Те, у кого дело клиническое и жалобы – после». Потому что первых можно почти на автомате пропускать, а со вторыми думать надо, не отвлекаясь на: «Как пройти в библиотеку?!»
И вот, значит, Димка, не присаживаясь, одного за другим, потому что для плановой госпитализации в урологическое отделение нужно что? Пальцевое исследование простаты через куда? Ну, сами знаете. Пальцы у Димки были отнюдь не XXL размера, так как тут как раз не важен размер, а важна скорость, ловкость рук и никакого мошенничества. И параллельно медсестре диктует.
И тут дедок – божий одуванчик заглядывает в кабинет.
– Доктор, как…
– Раздевайтесь! – рявкает Дмитрий Анатольевич командным голосом врача-убийцы в третьем поколении. Хотя по жизни – милейший человек и голоса не повысит. Дедок тулуп снял и не угомонится никак:
– Доктор, а я хотел…
– Штаны спустить, лечь мордой вниз сюда! – как заправский комиссар, распоряжается Димка. Дед хлопнулся куда показали и руки даже за голову сложил. Димка своё дело сделал. Дед даже не ойкнул и не пикнул. Мужественный. На войне не такое наши Саввы Игнатьевичи терпели.
– Одевайтесь! – И стал Дмитрий Анатольевич медсестре надиктовывать чего надо. Но медсестры со стажем – опытные физиогномисты. Заподозрила. Впрочем, у неё карта деда в руках была, она, может, и так сообразила, прочитав. Димку перебила и спрашивает у молча одевающегося деда:
– Дед, а ты чего хотел-то?
– Да спросить я у вас хотел, где тут рентгенограммы расшифровывают, а вы сразу такое… – обидчиво пробормотал дед. Анатольевич выскочил в коридор и побежал курить. А медсестра деда успокоила, что, мол, даже для госпитализации в пульмонологию в вашем возрасте требуется такое вот исследование. Так что, считайте, одна очередь минус. Правда, именно очередь деда чуть не линчевала до состояния ургентной госпитализации по жизненным показаниям безо всяких обследований. Потому что он заходил «только спросить», а был целых десять минут, ещё и доктор после него куда-то убежал.
С другой стороны, всё лучше, чем прежняя урологесса с травмой руки, полученной при паршивом и медленном исполнении. Она с каждым пациентом беседу беседовала минут по сорок, потом тщательно и долго ковырялась в том самом «знаете где». Потом писала ещё это всё каллиграфическим почерком. Вот тот, из первых абзацев этой истории, дедуган, залюбившись мотаться третью неделю из области, чтобы госпитализироваться, и проткнул ей руку. Ручкой. Выдрал у неё и тыкнул прямо в руку.
