– Ну, в крайности не стоит впадать, – смущенно промолвил штабс-капитан.
Чтобы польстить Якову Ивановичу еще больше, я не спеша перелистал каждое дело и даже пробежал глазами документы. А затем вернул все пять папок ему, с чувством пожал руку и сказал:
– Слава богу, есть такие люди, как вы! Я обязательно подумаю над предложением Александра Сергеевича.
Я не кривил душой, я действительно завидовал Якову Ивановичу, потому что он делал благое дело, сознавал это и получал удовлетворение от содеянного. А я покидал кабинет старого графа с тяжелым чувством, словно сам и был виноват в несчастьях людей, чьими судьбами занимались Александр Сергеевич и Яков Иванович.
Но я твердо знал, что в первую очередь необходимо обуздать таких, как тот генерал, что истязал меня в своих владениях.
Николай Николаевич в шлафроке из китайского шелка принял меня в кабинете.
– Садись поближе к камину. – Он указал на кресло, а сам прилег на оттоманку.
Раны измучили меня, и я с большей охотой постоял бы, но возвышаться колонной над Николаем Николаевичем показалось неловко. Целую вечность с болезненной осторожностью опускался я в кресло. Новосильцев, заметив мои ухищрения и страдальческие гримасы, спросил:
– Что с тобой, братец?
– Пустяк, – махнул я рукой. – Последствия романтического свидания интимного, так сказать, свойства.
Николай Николаевич изумленно вскинул брови.
– Хотя, собственно, и не пустяк! Очень даже не пустяк! Именно потому и пришел я к вам с утра пораньше! Странная история приключилась со мной ночью! Я столкнулся с таким произволом! Надо бы положить конец подобному самодурству!
Новосильцев замахал руками:
– Помилуй, Воленс-Ноленс! Говори по порядку. Что стряслось?
Я несколько стушевался, сообразив, что не продумал заранее, как рассказать Николаю Николаевичу о случившемся. Впрочем, что тут голову ломать – пикантные подробности оставить за скобками и говорить о самом важном: о произволе и заговоре!
– Полицейские, Николай Николаевич, задержали меня и пороли!
– Как это? Что ты такого натворил?
– В том-то и дело, что ровным счетом ничего! Они учинили произвол…
– Но как это случилось? Ты шел по улице или ехал куда-то?
– Я шел по Караванной, как раз свернул к Аничкову мосту, тут-то они и налетели!
Новосильцев улегся поудобнее и снисходительной улыбкой подал знак, чтобы я продолжал. Я невольно попытался подобно собеседнику изменить позу, чем доставил себе нестерпимые муки, и замер загогулиной.
– И где ж тебя так отделали? – Он с напускной жалостью окинул мою фигуру. – В околотке?
– В том-то и дело, Николай Николаевич, что не в околотке! А увезли меня в частный дом какого-то генерала! А у него пыточная обустроена непосредственно в кабинете!
– Генерала? – удивился он.
Я хлопнул себя по коленям от досады, что несу всякий вздор, привел Николая Николаевича в полнейшее недоумение, а самого главного так и не сказал. А все потому, что инициативу разговора перехватил Новосильцев.
– Вот-вот, генерала. Я же говорю, он устроил пыточную в своем доме и позволяет себе…
– Так что же он ни с того, ни с сего решил издеваться над тобой? Или вы что-то не поделили? – с подозрением спросил граф.
– Сначала повздорили, – подтвердил я. – Но потом я спас его от разбойника!
Николай Николаевич снова всплеснул руками, изобразив, как я запутал его своим рассказом.
– Из-за чего вы повздорили? – осведомился он.
– Да так уж вышло, что я сбил с него треуголку…
