Алатырь - страница 21

– Любовь – это то, что движет этим миром, и она творит чудеса.

Берегиня раскрыла мою ладонь, теперь в моей руке лежал свежий, зеленый, будто сорванный только что березовый лист.

– Знак что на твоем теле означает, что вселенная открылась тебе, используй свой дар во благо, ради своей матери и её любви к тебе. «Ведьмина нога» – это не проклятье, а удача, так используй её.

– Ты что делаешь? – вскрикнула бабушка.

Я разогнулась и удивленно уставилась на бабушку.

– Испугала меня – пробубнила я. – Развиваю свои силы, что же еще!

– И как?

– Кое-что поняла.

– И что же?

– Что смерть – это конец. – Я взглянула на неё исподлобья. – По крайней мере на земле. – Я указала на кучку пауков на столе. – Если ему оторвать лапу, ее можно восстановить, у меня получилось, но, если убить, он мертв, сколько за него не молись, ничего не выйдет.

– А кого ты воскрешать собралась? – Обеспокоенно спросила бабушка, садясь рядом со мной.

– Ну, мало ли. – Я обхватила колени руками. – Люди часто умирают не своей смертью, дети молодые девушки и юноши. Если бы это было в моих силах, я бы могла им помочь.

– Лишь господу решать, кому умирать, а кому нет. – Бабушка перекрестилась, глядя в передний угол.

– Берегиня рассказывает мне про других богов. – Я закусила губу. – Что есть другие, не только тот, в кого верим мы с тобой.

– Бог один. – Сказала бабушка, украдкой поглядывая на иконы. – Имён у него много, но один.

– Может и так. – Я пожала плечами, и вспомнила Олега, как он говорил, что не ходит в церковь. Если бог один, какая разница, где молиться ему? – Нужно еще паука поймать. – Сказала, вставая из-за стола, но бабушка остановила меня рукой.

– Ты же всегда их боялась.

– Теперь не боюсь, нужно же тренироваться на чем-то.

– И не жалко?

– Теперь, нет.

Солнце склонилось к горизонту, небо окрасилось в яркие жёлтые и красные цвета. Маленькие пухлые облака медленно проплывали над головой, я шла пешком вдоль трассы, размышляя о своих способностях и о жизни, что отныне меня ждёт. Я не заметила, как дошла до знакомой ограды. Передо мной раскинулось пустое и угрюмое кладбище, с тысячей погребённых душ. Я вздохнула и вошла внутрь, зачем я здесь? Потоптавшись у ворот, я пошла дальше, зайду к маме раз уж здесь. Что бы она сказала, узнай, что я стала ведьмой?

Я присела на корточки у маминого изображения и не знала, как заговорить. Услышит ли она меня? Ведь здесь остались лишь её кости и ничего более. Все что раньше было моей мамой, теперь сгнило, кануло в небытие. Меня пробил озноб, представила, как я буду лежать так же, одинокая и в темноте, съедаемая паразитами изнутри. Надеюсь, что тогда мне уже будет наплевать. Не найдя слов, я поднялась и направилась к другой могиле.

– Олег? – Я в изумлении остановилась. У могилы Мирославы стоял Олег, склонив вниз голову, казалось, он замер, что даже не дышит. – Олег? – Снова позвала я, когда он не откликнулся.

Он медленно поднял голову, но не смотрел на меня, а куда-то вглубь кладбища. Вид у него был потрепанный, словно он не спал несколько дней, бледный и измученный он стоял в метре от меня.

– Лучше бы ты умерла Мирослава – я поежилась, и словно получив удар, покачнулась назад. – Ты струсила, и выбрала жизнь, но в смерти нет ничего страшного. – Он взглянул на меня, его глаза были залиты кровью, словно в них полопались сосуды.

– О чем ты говоришь?