– Мышей не ловите! – сурово сказал он встрепенувшемуся и крепко заспанному сотруднику. – Там болтунец на проводе повис! Второй раз уже врезается… Специалисты хреновы!
Сотрудник испуганно заморгал, раскрыл чемоданчик и начал торопливо раскладывать рамки, прутики, прочие колдовские причиндалы. Николай прикрыл дверь и недовольно оглядел пустой коридор. Кабинет генерала Лютого был в двух шагах.
* * *
– Присутствовать – разрешишь?
Генерал Лютый был в кабинете не один – с Матвеичем. Подготовка к встрече специальной комиссии ООН шла полным ходом. Столица заранее сияла чистотой, а в пограничную с Лыцком Чумахлу направили два гусеничных крана с гирями – для сноса частного сектора на восточной окраине.
– Проходи, садись, – буркнул генерал и снова повернулся к ответственному за акцию. – Значит, ты понял, Матвеич? Главное – осколков, осколков побольше накидать…
Подполковник Выверзнев огляделся и присел на один из расставленных вдоль стены стульев, сильно надеясь на скорое окончание беседы.
– Да осколки уже на месте… – чуть ли не позёвывая, отвечал генералу видавший виды Матвеич. – С полигона ещё вчера полторы тонны завезли…
– Ржавые? – с подозрением спросил Лютый.
– Ну зачем же ржавые? – слегка обиделся тот. – Когда это Матвеич ржавь поставлял? Первый сорт осколочки – чистенькие, аж скрипят…
– Ладно, верю. Теперь – в-шестнадцатых… Работа с населением… Протестов не было?
Матвеич пожал мятыми плечами и возвёл скучающие глаза к высокому потолку – то ли припоминая, то ли дивясь наивности начальства.
– Да какие там протесты, Толь Толич? – молвил он с ленивой укоризной. – Как услышали, что американцы заново всё отстроят, сами чуть ломать не принялись. Еле удержали…
– Вот это правильно, – подумав, одобрил генерал. – Это ты, Матвеич, молодец, что удержал. И чтобы впредь никакой самодеятельности… Да скажи: пусть не жадничают! Нам же ещё наверняка гуманитарную помощь подкинут… А то, не дай Бог, мебель, утварь начнут вывозить… И – в-семнадцатых. Когда мы ооновцев этих туда доставим, надо, понимаешь, организовать сломанную песочницу и чтобы в ней маленькая девочка с чем-нибудь этаким играла… Ну, не с боеголовкой, конечно… С обломком стабилизатора, что ли…
– Организуем… – со вздохом согласился покладистый Матвеич. – Дело нехитрое…
Без особого интереса разглядывая большой портрет Ефрема Нехорошева, что висел над столом генерала, Николай рассеянно подумал, что разговор пора бы уже и закруглять. Матвеич – мужик надёжный. Вон сколько властей пережил – и ни одного серьёзного нарекания. Только вот без лёгкой выволочки его всё-таки отпускать не следует…
– Золотой ты работник, Матвеич, – как бы подслушав мысли подполковника, подвёл итог генерал Лютый. – А пьёшь много.
– Норму знаю… – равнодушно отозвался тот, нисколько не удивившись внезапному повороту беседы. Подобные упрёки он опять-таки слышал при всех властях.
– Норму он знает! – усмехнулся шеф контрразведки. – А у кого чёртик зелёный из правого кармана выглядывает?
Матвеич недоверчиво взглянул на генерала, потом, видать, вспомнил, что у Лютого есть допуск в пограничный астрал, и с тревогой проверил правый карман пиджака.
– Не, нету… – с облегчением сообщил он.
– Есть, есть… – сказал генерал. – Просто ты его пока не видишь, а я уже вижу… Ладно, иди… И уменьшай рацион, Матвеич, уменьшай… Сгоришь ведь на работе! И креститься прекращай… публично… Ты ж не в Лыцке, ты в Баклужино!
