Всё-таки молодец Саша Мер – успел сказать жене про ожог! Возможно, его и уничтожили для того, чтобы исключить эту утечку. Может быть, врач знал и больше, но не сказал жене. Интуиция адвоката не подвела. Он правильно сделал, что не стал дожидаться девяти часов утра. Да, всё равно не успел застать Мера в живых. Но его голос – удаляющийся, тихий – был услышан Хенталовым благодаря Машеньке. Девочка-вдова сама ещё не знает, как помогла отцу Сабины.
– Джерри очень любит гулять, – сказала Маша за плечом Энвера.
– Всё собаки это дело любят, – ровным голосом ответил тот.
Маша подкралась на цыпочках, оставив раненого пса под курткой. Сейчас она смотрела вниз, на тело мужа. Отсюда его было хорошо видно. На лице молодой женщины появилась страшная, сардоническая улыбка.
Хенталов протянул Маше поводок. Она взяла, покачала в руке, потом прижала к сердцу. По Каширке в сторону области неслись грузовики, слепили их фарами. Некоторые даже сигналили, чтобы пешеходы отошли подальше.
– Вот этот поводок Джерри всегда в зубах нёс к двери. А вчера вечером упирался и скулил. Не говорите мне ничего, Энвер Хасанович…
Поняв, что осталась вдовой, Маша вдруг тоже испугалась сочувствия и жалости.
– Я поняла, что Сабина – ваша дочка. Вы – настоящий мужчина. Так прячете эмоции… Я постараюсь подражать вам, но только не получится. Но вы подарили мне идеал, к которому надо стремиться. Сабину убили? Пожалуйста, скажите мне правду!
– Теперь я окончательно понял, что убили. Иначе, зачем было уничтожать ещё и врача?
Хенталов уже хотел идти к машине, чтобы позвонить в милицию, но Маша вцепилась в его рукав.
– Не оставляйте меня одну! Мне так страшно…
– Ни за что не оставлю.
Ему вдруг показалось, что рядом стоит Сабина. Точно так же она не отпускала отца от себя ни на минуту, когда погибли Зида и Рудольф.
– Я буду с тобой столько, сколько потребуется, – хоть до утра. Только надо подумать и о твоём «ирландце». Он ведь может остаться хромым.
– Джерри, конечно, бросился на защиту – я знаю. И его ударили.
Маша острыми пальчиками стиснула дрожащий подбородок.
– Он – очень отважный и преданный. Но где ему с бандитами сладить? Саша бультерьера хотел завести, а я боялась. Он же очень свирепый.
– Машенька, от профессионалов не защитит и бультерьер. Кстати, особой смелостью эта порода не отличается.
– Энвер Хасанович, Сашу сбросили с моста? – спросила Маша. – Живого?
– Вот этого я не знаю, – честно признался Хенталов. – Экспертиза установит точно.
– Вы говорите, что работали профи. Значит, муж не может быть живой?…
– Это исключено, к сожалению. Ты видишь, как здесь высоко? Александр Михайлович исполнил свой долг до конца. До самой смерти я его не забуду. Надейся на меня.
– Энвер Хасанович, научите меня так держаться! Я чувствую, что, борясь с собой, теряю сознание, – призналась Маша.
Её знобило и корёжило. Хенталов обнял вдову и повёл через шоссе к машине.
– Поплачь – ты ведь женщина. Никто тебя не осудит.
– Пока не могу, – призналась Маша. – Наверное, это шок. А потом утону в слезах.
– Дома у вас никого нет? – спросил Хенталов.
– Нет. А что?
– Возвращайся в квартиру и вызывай милицию. – Хенталов и сам не заметил, как стал называть Машу на «ты», как Сабину. – А я отвезу Джерри к своему ветеринару. Потом вернусь сюда.
Энвер оглянулся по сторонам. Окрестные дома крепко спали. И у него стали закрываться глаза. Захотелось зевнуть, но пришлось сдержаться.
