Но её желаниям сегодня не суждено было сбыться. Коррген выхватил меч и, с невероятной ловкостью увернувшись от прыгнувшего на него волка, всадил оружие почти по самую рукоять в бок зверя. Защитник леса взвыл, завалился на землю и попытался достать в предсмертной атаке своего убийцу, но главарь наёмников лишь усмехнулся и стал поворачивать лезвие, чтобы прикончить зверя, доставив ему больше мучений.
Из оскаленной пасти волка хлынула кровь, он захрипел и, подавшись вперёд, из последних сил ударил огромной лапой по горло Корргену – тот попытался увернуться опять, но удар оказался слишком быстрым, поэтому когти зверя попали в лицо, превратив его в жуткую маску плоти и крови.
Главарь наёмников закричал от боли и ярости, вытащил меч и вонзил его в сердце гигантского волка.
Тем временем золотистая змея доползла до сражавшихся, раскрыла пасть, из которой высунулся пылающий алый язык, и зашипела.
Принцесса вздрогнула, будто её ударило кнутом и, повинуясь какому-то внутреннему чутью, отпрыгнула за дерево, притаившись за ним.
Шипение повторилось, став на этот раз гораздо громче.
Затем случилось невероятное.
Нечто похожее на свет, но колючее и резкое как ледяной меч ударило вокруг холодом, который стал покрывать сражавшихся.
Свирепые волки застывали на глазах, превращаясь в удивительные статуи, а люди – в ледяные фигуры, блестящие в лучах тусклого солнца.
А когда Шиала решилась выглянуть из-под дерева, она не увидела ни единой живой души.
Кроме одного – Коррген стоял на коленях с обнажённым мечом, а рукоять оружия и кисть главаря обвивала золотистая змея. Принцесса могла поклясться, что тварь, чем бы она ни являлась на самом деле, стала раза в полтора толще и примерно в два раза длиннее.
Наёмник пошатнулся, сделал неуверенный шаг.
Затем его глаза полыхнули зверским, пробирающим до глубины души пламенем.
– Ха-ха-хах! Обожаю эту игру, как же интересно всё закручивается, дружище! Не знаю, к чему ты клонишь, но шансов у тебя нет, – осклабился хромл и передвинул фигурку скорпиука на пять клеток к центру поля. Таким образом, ему оставалось два хода до замка купца.
– Ве-ли-ко-леп-но-о-о-о! – хоримец одновременно улыбнулся и закивал, словно давая понять – ему до полного поражения остаются два хода. Затем тронул Невидимку, которая приблизилась к солдатам, одновременно накидывая на них Серебристое покрывало.
Однако вместо того, чтобы сделать фигурки невидимыми, существо переместило их на половину поля хромла, где незащищёнными остались два змеекрыла, ещё не успевшие взлететь.
Солдаты тут же атаковали существ, используя преимущества хода: мечи блеснули словно маленькие молнии и опустились на крылатых созданий. Змеекрылы жалобно заверещали, затрепыхали крыльями на глазах у изумлённого хромла, а затем рассеялись сверкающим зеленоватым туманом, который через несколько секунд материализовался на краю поля в простые фигурки – теперь до конца игры их нельзя было использовать.
– Ты что творишь, мор-р-рда косоглазая? – заревел хромл, взяв уже бесполезные фигуры. – Я потерял из-за тебя сразу двоих змеекрылов! Двоих сразу! Это… это как же так?
– Это ве-ели-ко-ле-еп-но-о-о, – тоненьким голоском пропел купец, погладив свисающие усы. – И мой ход, увазаемый!
– Ка-а-к твой? – хромл побагровел, нагнул бычью шею и сжал кулачищи. В зале зашептались, а некоторые сразу решили пересесть подальше.
– По празилам, – купец опять вежливо улыбнулся. – Езли фигуза унистозает более сильную, то полусяет лисний ход! Лисний ход мой. Хи-хи-хи!
