– Засада! Уходим!..
Он бросился бежать, расталкивая на ходу врагов, а за ним устремился еще один катар, пытаясь выскользнуть из ловушки. Но ему не удалось сделать даже трех шагов, как его сразил точный удар кинжала, пришедшийся прямо в сонную артерию. Катар захрипел и, обливая всех фонтаном брызжущей из пробитой артерии крови, завалился на пол, преграждая путь агентам. Третьего катара они повалили на пол и быстро скрутили, связав ему руки ремнем. Но тот, кто толкнул вдову, все-таки смог выбежать из дома и скрыться за углом здания, растворяясь в непроглядной темноте ночи. Агенты выскочили за ним, но он уже исчез.
– Дура… – зло плюнул на пол один из агентов, относя свои слова к перепуганной насмерть вдове. – Своими метаниями ты испортила прекрасную «обедню» …
– Оставь ее в покое, нам удалось схватить двоих… – попытался успокоить его товарищ. Он наклонился над телом третьего катара и, отдернув руку, произнес. – А этот готов. Жан уложил его точным ударом в шею. Залил, собака, кровью весь пол. Ноги разъезжаются, до чего сколько…
– Зато два других, слава Богу, лежат смирненько… – Раздался из спальни голос одного из их товарищей. – Пьер так ловко врезал первому дубинкой между глаз, что его даже вязать не пришлось! Смотри-ка, он зашевелился! Эй, сердешный, все! Попался…
Послышалась небольшая возня, сопение и на пороге спальни возникло лицо Пьера, улыбавшегося во весь рот:
– Связали его, чтобы не трепыхался!
Жан, так звали главного в этой группе агентов, повернулся к Катерине, сидевшей на стуле, словно каменная статуя, и, тряхнув ее за плечи, произнес:
– Сиди пока дома и носа не высовывай! С тобой останутся трое наших ребят, так, на всякий случай. Поняла?..
Она подняла голову и утвердительно покачала головой. Жан усмехнулся и сказал:
– Видишь, как все просто получилось. А ты, глупая, боялась. Прибери пока в доме, полы, что ли, помой, а то грязно здесь от крови… – Он приказал агентам. – Так! Пьер, Оливье и Рауль, вы останетесь здесь и покараулите нашу милую вдовушку. Еврея можете гнать в шею. Он нам больше не понадобится. Пусть проваливает к своей еврейской семейке и забудет впредь соблазнять христианских вдов или, не приведи Господь, невинных девиц. Нам пора в цитадель. Скоро утро – у нас будет много дел…
Они подняли связанных катаров и вывели их на улицу, предварительно вставив для верности кляпы в рот, чтобы не кричали. Катерина зажгла факел и стала разжигать огонь в камине, подкладывая на тлеющие угли свежие дрова. Она наклонилась и стала махать плоской дощечкой, направляя воздух на угли. Дрова разгорелись и занялись веселым огнем, потрескивая и стреляя небольшими искорками. Комнат осветилась, открывая взору жуткую картину погрома и скоротечного боя. Мебель повалена, посуда разбита, боковой шкаф лежал на полу, а под ногами хрустели осколки разбитой посуды, залитой темнеющей лужей крови, набежавшей из тела убитого катара.
– Сейчас мы уберем его… – агенты подхватили труп убитого и поволокли его к выходу, оставляя за собой жирный след крови, тянувшийся за телом.
Они выбросили его на свалку, расположенную рядом, и вернулись в дом, закрыв за собой дверь на засов.
– Я пока приберусь… – машинально произнесла Катерина, выходя из кухни с тряпкой и ведром воды. – Можете пройти на кухню, сеньоры. Там чисто и есть что перекусить…
– Благодарствуем… – ответили агенты и спокойно, словно и не было захвата и пролитой крови, направились на кухню.
