– Ответ был ранее. Наша культура, безусловно, велика. Но в ней есть недочёты, к сожалению. Мы восхваляем человека, но стремимся к идеальности – термину, что сами и придумали, а не открыли, как нечто существующее и возможное. Общество не принимает нас за равных, мы носители целых списков болезней, наследники по несправедливости. То, что люди перешагнули и смогли подавить… Прорастает из нас гнойными прыщами и сильно раздражает капитанский состав и граждан, наших великих правителей. С нами не хотят строить семьи, заводить долгие рабочие отношения или хотя бы не посылать при первой возможности на передовую, делая еле видимую пометку в анкете: «подходит для расхода». Им нужен был технический специалист без проблем с родственниками, только тогда они вспомнили о моих мозгах. Отец научил меня компьютерно-инженерному делу, а матушка сутками впахивала на техстоянке джетов. И даже после их смерти никакой благодарности. Я никогда не забуду, что после объявления о несчастном случае люди так спокойно выдохнули, зная, что погибли «расходники».
Его трясло. Откровенно рассказать о своём печальном прошлом и не менее колючем будущем оказалось непросто, пусть мама и воспитывала в нём выдержку, силу морального духа. Или пленник переживал, что больше никто и не спросит?
«Крепись, мой милый пульсар. Когда-то они вспомнят, что мы такие не по своей прихоти, а по их желанию и возможности. В нашем мире, где мы почти что достигли идеально-выработанной иммунной системы, создателям очень тяжело видеть пятна на их репутации, пусть такие светлые и чудесные», – мозолистыми ладонями она гладила его светлые щёчки и рассказывала, что иногда, раз в несколько недель, её подпускали к иллюминаторам, откуда можно было увидеть звёзды – редкая возможность. Матушка уверяла, что они светят так ярко, как и её любимый сын.
Под тихий кроткий всхлип носом командующий Бун встал и с шумом втянул в себя остатки воздуха, поражаясь поведению мальчишки перед собой. Альби не уронил голову, не боялся показаться слабым. Живой, но сам себя схоронивший.
– Столько лет… – горестно усмехнулся Сандр, – Нет. Сегодня я не испытаю позабытого чувства. То, что ты сделал для отвергнутых вами же людей очень похвально. Я предлагаю тебе сделать тоже самое, но гораздо больше. Пойдём.
Его привели в комнату с грязными и поцарапанными столами, за которыми из мисок ели другие заслонцы, часто переговариваясь и шутя. Их окружала грязь, кучи пыли и ветхие объекты, похожие на мебель. Эти обшарпанные серые стены сильно разнились с представлениями парня о инопланетной столовой. Где же невообразимые спиральные растения и яркие бутоны, размерами с пять голов? А диковинные зверюшки? Почему еда сама не выпрыгивает из тарелок, протягивая свои щупальца? Из необычного: только корявый рисунок с инопланетным монстром, где из его страшной головы торчал длинный отросток. Слишком уныло… Белые головёшки походили на ожившую яйцекладку.
– Ребята, внимание. Ребята! Маканчин, потом продемонстрируешь свои навыки поимки каши с чужой тарелки! Познакомьтесь. Это Альби… – рукой Бун указал на сжавшегося хилого парнишку, что дрожал без ветра и очень стеснялся непривычного внимания к себе: несколько десятков глаз уставились и внимательно изучали, инопланетяне, казалось, были удивлены не меньше. Сандр приметил покрасневший нос парня и твёрдо продолжил, – … нос. Альбинос. Наш новый пилот на дружеских гонках с асом «Суперастры».
