Сам я боялся ходить в «Галактику», потому что эта игротека находилась около общаг и там запросто могли избить и ограбить.
– Пускай только сунутся ко мне. – Лёнька показал кулак. – Я им сливы-то начищу.
Он играючи ударил меня в плечо. Мы немного побоксировали.
– Так что про басиста? – спросил я.
– Так вот про басиста, – Лёнька кивнул на экран. – Басист-то в этом клипе другой. Не тот, что на твоём рабочем столе.
– Да ладно? Не может быть.
Я свернул видеопроигрыватель и стал рассматривать фото на рабочем столе.
– Этот же басист? – ткнул я пальцем в брюнета с деревенским лицом.
Лёнька кивнул. Я вернул клип, а там и правда был другой человек. Блондин и, кажется, толще.
– А кто он? Откуда?
– А хрен его знает, но зовут его Скотт Козёл. – И вдруг Лёнька как заблеет – громко и от души.
Мы оба рассмеялись. Вообще у него был талант пародиста. Он любил мяукать, кукарекать и мычать, но лучше всего у него получались люди. Помню, как однажды он разыграл бабушку, позвонив ей голосом Винокура, или, например, спел на кассетный диктофон Shut Up When I’m Talking To You[2] и включил запись на уроке литературы. Молодая учительница аж подскочила на стуле. Крикнула:
«Прекратить безобразие! Встать!» – и стукнула рукой по столу. Лёнька выключил диктофон и встал. Учительница подошла к нему и спросила, зачем он это сделал. Лёнька честно ответил, что это его сочинение на тему «Любимое классическое произведение», которое им задавали на сегодня и которое он выполнил голосовым способом.
– Песня One Step Closer группы Linkin Park – уже классическое произведение, что признано миллионами людей по всему миру, в том числе и в России. Я записал отрывок из этой песни, а именно легендарный скрим вокалиста Linkin Park Честера Беннингтона, – закончил Лёнька.
Учительница улыбнулась:
– Хорошо, Леонид. Ставлю тебе кол за качество исполнения и пять – за идею. Итого – три балла.
– Эпик, – еле слышно ответил Лёнька. Выходка сошла ему с рук.
* * *
Я дошёл до подземного перехода через Ленинский проспект. Сильно сушило. Я поставил рюкзак сбоку от лестницы и вытащил бутылку воды. Пшикнул. Наблюдая за автомобильным движением, сделал пару глотков. Глаза слипались. Я потёр их кулаком и представил, какие они красные. Особенно на фоне бледного, осунувшегося лица с каплями пота на лбу. Я вытер их ладонью. Попытался взбодриться, встряхнул головой и вскинул плечи, но, видимо, слишком резко, чем испугал проходивших мимо девушек. «Придурок», – прошипела одна из них, а вторая рассмеялась и повертела у виска пальцем. «Извините», – еле слышно сказал я и, дождавшись, когда они скрылись в переходе, начал осторожно спускаться вниз.
Спускаться по лестнице оказалось не так просто. Тело превратилось в желе, ноги дрожали, а в ушах начало трещать… «Р2-Д2 или сварочный аппарат?» – подумал я и прислушался… скретчи и синтезатор. Потянул носом и продолжил плыть в каннабиноидной дымке, пытаясь никого не сбить. Когда ступеньки кончились и я ступил на бетонный пол, разразились гитары. Тяжёлые и душные, как тропический ливень. Я замер под их напором. Меня кто-то задел плечом. Я качнулся, но не сдвинулся с места, пригвождённый Шинодой. Он читал буднично и красиво. Я наслаждался его куплетом, стоя в полумраке перехода, но начался припев, и Честер вернул духоту, липкую и вязкую, как гудрон.
– I’m with yo-o-ou, – тянул он.
