После того, как мне исполнилось четырнадцать лет, в мой трудный возрастной период, я стал видеть отца еще реже. А причина тому была довольно проста и очевидна: у отца родилась вторая дочь от жены Пенни.
А что я? Ну а я, собственно, отошел для него даже не на второй, а на третий план, если не дальше. Я автоматически стал отцу не нужен, хоть и был первым и единственным его сыном.
Чувствовал я сердцем, что не нужен. И мама моя эту правду чувствовала, но не хотела обижать меня, а потому убеждала, что я не прав и что отец меня любит больше всех его детей, потому что я первый и единственный его ребенок, зачатый в любви, а не в браке по расчету, как со всеми последующими.
Несмотря на мамины пламенные речи, на практике дела обстояли не так радужно, и кичиться собственной важностью из-за того, что я первенец и единственный наследник дела Норват, надеяться, что отец никогда не оставит меня, не было никакого смысла. Вернее, он был. Когда-то. Но постепенно этот смысл все отдалялся и отдалялся, пока стал для меня недосягаем.
Помнил отец о моем существовании после того времени, правда, недолго, и на том спасибо, что вообще не забыл, что у него сын имеется. После того, как обзавелся третьим ребенком, отец ушел в запой и загул на целый месяц. Его не было видно, не было слышно. Отец, сложно назвать его отцом за такое, даже пропустил мой день рождения. Настолько он был занят собственными развлечениями, что вспомнил о главном через неделю после праздника.
И то, лучше бы он не вспоминал… Пришел весь помятый и с перегаром, подарил что-то там несущественное, чтобы отделаться от меня и мамы, посидел несколько минут с нами, и уперся гулять снова.
Но могло же у нас с отцом быть все иначе, по-хорошему, по-человечески… Он ведь не безнадежен. Если бы не Пенни, женушка его законная, и не ее выродки-дочки, мы с мамой давно бы познали простое человеческое счастье, которого нам и впрямь не хватало. У нас была бы семья в обычном смысле этого слова. Полноценная, настоящая семья, как у всех. А не вот это все…
Правда, отец намеревался разводиться за год до рождения второй дочери, и мы с мамой бескрайне обрадовались той новости, что он освободится от дебилки-жены Пенни и придет к нам, и тогда мы все заживем той самой полноценной семьей. А я, наконец-то, почувствую, что у меня действительно есть отец, а не его деньги. Почувствую его присутствие, его поддержку…
Но отец, к нашему с мамой превеликому огорчению, не развелся с женой Пенни.
Зависть и вседозволенность окончательно поселились в моей душе и сознании как раз тогда, когда отец, резко изменив свои планы, на которые мы с мамой так надеялись, совсем отдалился от нашей семьи.
Мама моя однажды, доведенная до слез из-за него же, произнесла одну жуткую вещь, что отец бросил ее беременную, и это случилось как раз тогда, когда мама была на мели. Это было очень давно. Мама жила впроголодь почти два года, пока отец не созрел и не явился, чтобы взять на себя ответственность за воспитание меня. Но мама ему уже не была интересна, как женщина. Поезд ушел, у него была другая баба. Мама, кстати, никогда не держала на отца зла и почти смирилась с тем фактом, что он подлец. Она еще тогда сделала отцу своеобразную поблажку, скидку на возраст дала и простила его, поскольку отцу, когда я родился, было всего шестнадцать лет. Не предусмотрел мой отец, что случается, когда трахаешься без контрацепции, не подумал о последствиях и узнал о моем существовании лишь тогда, когда мне исполнился год.
