Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов - страница 51

[281] и Вашей встречи с Прусскими Величествами, у меня сохранились очень яркие воспоминания об окрестностях Эйзенаха, которые, по моему мнению, великолепны, хотя и весьма патриархальны[282]. Это Ваше определение, которое, как Вы, разумеется, помните, Вы нередко применяли к Вашему Братцу. Очень жаль, что в такое симпатичное место, как Вильгельмсталь, Вы попали в такую плохую погоду. Вы жалуетесь на холод, мы от него также очень страдали в начале лета, но с недавнего времени вознаграждены за него наступлением довольно сильной жары, я в особенности почувствовала ее сегодня, отправившись в Павловски в той знаменитой коляске, в которой в прошлом году, один раз или дважды, приезжал Ваш Брат, но к счастью, посреди дороги пошел дождь.

Вы слишком добры, любезная Сестрица, что беспокоитесь о моих головных болях; хотя Маменька Вам о них и писала, тем не менее в целом они становятся менее частыми, и к тому же в остальном я чувствую себя так хорошо, что могла бы ощутить себя и вовсе неуязвимой, если бы об этом поменьше было разговоров. – Амели очень будет сожалеть о том, что упустила случай Вам написать, поскольку во время моей прогулки по П[авловску] она вышла из коляски. Домой она вернется поздно, письма же должны уйти уже сегодня вечером. Она была очень тронута Вашим к ней вниманием, передавайте мои поклоны Принцу и сохраняйте по-прежнему, любезная Сестрица, свою дружбу ко мне, она мне очень дорога.

Таврический дворец[284],

15 августа [1805 года].

Я пользуюсь отъездом фельдъегеря, добрый и любезный мой Друг, дабы адресовать Вам эти строки и поблагодарить тысячу раз за оба Ваших столь милых письма. Вы не можете сомневаться в искренности моих Вам пожеланий счастливого разрешения от бремени, они исходят от сердца, очень к вам привязанного. Я завидую судьбе фельдъегеря, он увидит Вас еще с Вашей округленностью, которая, как говорят, более чем внушительна. Мои предположения не совпадают с известиями, которые Вы мне сообщаете, а должны были бы усиливаться более-менее пропорционально Вашей талии. Если все это правда, то я наверху блаженства и хотел бы быть уверенным, что Вы достигли толщины Тетушки, поскольку нахожу, что это и есть истинные пропорции. С грустью проводили мы Тетушку, не могу Вам передать, чего мне стоило расставание с ней. Кланяйтесь Ей от меня, когда она будет у Вас, и скажите, что мои молитвы сопровождают Ее повсюду. – Как же это место, откуда я пишу Вам это письмо, напоминает мне о грустном[285]; уверяю вас, добрый мой Друг, что с того времени я не могу войти в Таврический дворец, не испытав сердечной боли.

Ничего не говорю Вам, добрый мой Друг, об обстоятельствах нынешнего времени. Маменька взяла этот труд на себя[286]. Я же предпочитаю выразить Вам свою привязанность и дружбу, которые исчезнут лишь с моей смертью. Прощайте, любезная Сестрица, любезная Мари, вспоминайте иногда хоть немного Вашего Александра, который любит Вас всеми фибрами своей души.

________

Кланяйтесь от меня Принцу.

Петербург,

15/27 августа 1805 года.

Я пишу Вам из Таврического дворца, любезная Сестрица, и здесь же я позавчера получила Ваше письмо, переданное мне фельдъегерем у Вашей Сестрицы Катрин, которую я навещала между обедней и обедом и чье гостеприимство заставило меня вкусить обильный, заменяющий обед завтрак, который уже приближался к концу, когда мне возвестили о прибытии одного любезного человека, передавшего мне прямо в руки Ваше письмо. Излишне было бы говорить, какую радость оно мне доставило, и все же, несмотря на это, позвольте мне повторить Вам просьбу, которую я, кажется, Вам уже излагала, а именно: не отвечать мне столь регулярно на все мои письма, которые я Вам буду писать в ближайшее время; разумеется, это не значит, что, разрешившись от бремени и оправившись от родов, вы не должны будете мне писать, моя дражайшая Сестрица, великодушие мое не заходит столь далеко… – Я не пишу Вам о том, какие причины заставили Маменьку остаться в Городе, думаю, что она сама Вам это разъяснила, мы же по-прежнему живет на Кам[енном] Острове и останемся там, вероятно, еще на какое-то время. Но это нам не мешает, как Вы легко можете догадаться, каждый день бывать здесь, за исключением тех дней, когда Маменька сама приезжает к нам. Вы уже, конечно же, осведомлены об отъезде дорогой Тетушки, который заставил нас пролить немало слез. Есть все причины полагать, что путешествие Ее было благополучным, но очень жаль, что обстоятельства не позволили ей поехать в Веймар, я об этом очень сожалею, когда думаю о той невероятной радости, которую Вы бы испытали, увидев Ее; надеюсь, что мы увидим Вас обеих снова приблизительно в одно и то же время. Надобно, чтобы мысли завершались надеждой пережить в будущем моменты, на самом деле довольно редкие, когда счастье окружает нас со всех сторон, это помогает переживать горести, удельный вес которых чаще всего оказывается тяжелее. – Простите мне это