Ну и всякие слухи, конечно же. Такие истории бывают, горячат кровь, скажем так, и возбуждают женское молодое воображение.
– Да, понимаю вас. И что?
– Я хотела сказать, что всегда казались такие истории, это как будто какие-то сказки или байки. Вот такое невозможно, или я не знаю, что…
А, встретив вас, я поняла, что такие истории могут быть. Хотя я думаю, что во всех историях, которые я слышала, там животные страсти, или инстинкты, или ещё что-то, там нет человеческой симпатии – там животные страсти.
– Я тоже так думаю.
– Я сегодня уезжаю. Прощайте!
– Прощайте, сударыня! – Александр поклонился.
– Всего доброго! – Татьяна сделала несколько шагов и повернулась.
– Прощайте! – повторил он.
– Вы точно не дворянин?
– Я вас уверяю, я не дворянин.
Татьяна улыбнулась, развернулась и пошла в сторону дома.
Жизнь шла своим обычным чередом. Татьяна уже забыла о тех интересных, полных приключений днях, которые прошли этой зимой. Наступала весна, а это означало новую жизнь, новые ощущения, новые эмоции. Как-то на общем фоне позабылись события нескольких месяцев назад. Неожиданно Иван сказал на одном из балов, что на следующий бал он не сможет прийти. Татьяна удивилась и спросила у него, в чём дело.
– Дело в том, что у меня срочные дела. Мне нужно отъехать на некоторое время, – ответил Иван.
Татьяна уже хорошо изучила Ивана и прекрасно понимала, что «отъехать по некоторым делам» – это означало одно: ему нужно было встретиться с его родным дядей, Дмитрием Петровичем Троекуровым. Письма, которые он писал с просьбой о выделении неких денежных сумм для покрытия своих векселей, просто не хватало. Одними письмами не отделаешься, поэтому требовалось личное присутствие и уговаривание старого дяди, чтобы тот дал денег.
Татьяна взглянула на Ивана и сказала:
– Да, я понимаю.
На следующий день Иван отбыл к своему родному дяде. Поездка была быстрой. И уже через некоторое время он стремительно зашёл в кабинет Дмитрия Ивановича Троекурова, даже не постучавшись.
– Здравствуй, здравствуй, Иван! Рад, очень рад! Я был бы вдвойне рад, если бы ты приезжал ко мне просто соскучившись, но, очевидно, я понимаю, что у тебя не родственные чувства позвали. Совершенно очевидно, что ты приехал сюда по одному единственному делу – попросить у меня снова денег.
– Да, именно так, – ответил Пётр, отстранившись и посмотрев на шкатулку, которая стояла на столе, и которую дядя захлопнул при его входе. В ней, как он знал, лежали крупные суммы денег, ценные бумаги, купчие. Обычно его дядя закрывал шкатулку и ставил её в свой несгораемый шкаф.
– Так что же тебя в этот раз привело? Я ведь отвечал на твои письма отрицательно.
– Но дядя, послушайте…
– Послушай меня, Иван! Ты мне являешься единственным племянником, единственным, понимаешь? Всё, что у меня будет, достанется тебе. Я прошу хотя бы держать себя в руках финансовой дисциплины.
– Но дядя, это не так просто! – Иван взглянул на Дмитрия Петровича и про себя отметил, что старик очень и очень плохо выглядит. Всего лишь несколько месяцев прошло с тех пор, как он был в составе небольшой группы гостей, а его дядя сдал, как будто прошло лет 20.
– Что ты так смотришь, Иван? Да действительно, себя неважно чувствую. Я же тебе сказал, что у меня ощущение, что я умру этой весной. Так и будет. Я уже чувствую приближение смерти. От тебя требуется просто держать себя в нормальном состоянии.
